Вариант Т-35
обр.1933г.
Вариант Т-35
обр.1937г.
Т-35
обр.1933/37гг.
СССР
Тяжелый танк
|
масса |
50/52 т |
|
вооружение |
76-мм орудие 2х45-мм орудия 5 пулеметов |
|
экипаж |
10 (12) чел. |
|
мощность силовой
установки |
500 л.с. |
|
проект |
1933гг., ОКМО з-да «Большевик» |
|
выпускался |
1933-1938гг., ХПЗ 53 шт. |
Основная статья:
Советское танкостроение 1929-1937гг.
Сухопутные
дредноуты в железе и в грёзах
Несмотря на то, что в системе танкового вооружения на Вторую пятилетку в
качестве танка усиления упоминался Т-35, его судьба была неясна. Военным
хотелось машину с более солидным вооружением и толстым бронированием. Под эту тему разрабатывались танки типа Т-39. Однако до
появления такого танка признавалось целесообразным все же довести Т-35 до
возможности серийного производства. А в феврале 1934г. тема Т-39 была исключена
из планов УММ и Спецмаштреста, и Т-35 стал единственным вариантом в нише
тяжелых танков усиления.
Рис.1 - Т-35-2.
Проектные работы велись на ОКМО (з-д №185) в Питере. Новый танк имел целый ряд заметных отличий от предыдущих Т-35-1 и Т-35-2. (Рис.2)
Рис.2 – Макет и чертежи танка Т-35А, масштаб 1:48. Чертежи выполнил М. Коломиец.
Масса 50 т. Габариты: длина – 9720 мм,
ширина – 3200 мм, высота – 3430 мм, клиренс – 530 мм. Бронирование: нижний наклонный
лист — 20 мм, передний наклонный лист — 30 мм (по данным альбома з-да №185), во
многих источниках указано – 50 мм, верхний наклонный лист — 20 мм, лобовой лист
— 20 мм, борта подбашенной коробки — 20 мм, фальшборт — 10 мм, корма — 20 мм,
днище — 10-20 мм, борт большой башни — 20 мм, крыша большой башни — 15 мм,
борта малых орудийных башен — 20 мм, крыша малых орудийных башен -10 мм, борта
пулеметных башен — 20 мм, крыша пулеметных башен -10 мм.
Корпус Т-35А отличался от предшественников - он стал длиннее на одну
колесную тележку. Вместо наклонного переднего бронелиста с трапециевидным
вырезом справа под установку курсового пулемета был применен ломаный лист,
ставший характерным для Т-35А. Две наблюдательные башенки установленные сверху
были ликвидированы, вместо них с левой стороны вертикального бронелиста был
прямоугольный выполнен люк со смотровой щелью. Единственную фару, размещавшуюся
по центральной оси танка, заменили двумя, закрываемыми в боевых условиях
полусферическими бронеколпаками. В кормовой части танка, с целью лучшего
охлаждения двигателя, была установлена приземистая коробка (съемный броневой
кожух) с жалюзи для воздухопритока к вентилятору, а глушитель был убран внутрь
корпуса. Над трансмиссионным отделением имелись два люка для доступа к
трансмиссии. С
целью увеличения рабочего пространства в боевом отделении была увеличена по
высоте подбашенная коробка. Одновременно такое решение позволяло улучшить
сектора обстрела орудия главной башни.
Корпус танка получился частично сварной и частично клепаный. Борта корпуса сваривались из семи броневых листов. Для жесткости на швы снаружи приваривались накладки и приклепывались кницы. Кроме того, снаружи к бортам приваривался каркас, на который монтировались фальшборт и кронштейны для крепления тележек подвески. Днище изготавливалось из шести 10-мм и одного (заднего) 20-мм броневых листов, сваренных между собой встык. На некоторые швы в передней и задней части были наложены уголки для придания им необходимой жесткости. По бокам днища приваривались бортовые листы, а в передней и задней части – нижние наклонные листы (носовой и кормовой). В задней части днища располагались, в зависимости от года выпуска танка 11-13 люков (Рис.3), предназначенных для доступа к агрегатам, слива бензина и масла.
Рис.3 – Схема расположения люков на днище танков Т-35.
Клепаными были боковые броневые экраны, прикрывавшие подвеску и катки танка.
Изнутри корпус имел четыре внутренние перегородки, которые функционально разделяли его на пять отделений: 1) передних башен с постом управления механика-водителя; 2) главной башни; 3) задних башен; 4) моторно-силового; 5) трансмиссионного. (Рис.4)
Рис.4 - Компоновка танка Т-35А.
В бою в машине занимали места 10 танкистов: командир танка (интересно, что командир танка Т-35 мог иметь звание старшего лейтенанта или капитана, звание капитана в танковых войсках, как правило, носили командиры танковых рот, т.е командир танка Т-35 приравнивался к командиру танковой роты), помощник командира танка (лейтенант), техник танковый младший (воентехник 2-го ранга), командир башни №1 (главная башня) (младший командир взвода), командир башни №2 (отделенный командир), командир башни №4 (он же заместитель командира башни №1, отделенный командир), командир башни №5 (отделенный командир), механик-водитель (старшина), младший механик-водитель (отделенный командир), радиотелеграфист (отделенный командир). Кроме того, в экипаж включались старший механик-водитель (младший командир взвода, являлся заместителем механика-водителя, обеспечивал уход за трансмиссией и ходовой частью) и моторист (младший техник, постоянный уход за двигателем), которые следовали в обозе и помогали поддерживать машину в рабочем состоянии в перерывах между боями. Таким образом, штатная численность команды Т-35А 12 чел.
Впереди находилось отделение передних башен с постом управления танком,
в правой - пушечной башне (№2) размещалась 45-мм танковая пушка образца 1932/38
годов (20-К) и спаренный с ней пулемет ДТ, а в левой - пулеметной башне (№3)
был установлен только пулемет.
Пост управления (Рис.5) находился у Т-35 между выступавшими вперед
обводами корпуса, которые с обеих сторон ограничивали обзор водителю – он мог
видеть лишь узкий сектор поля боя, а потому любой маневр вправо или влево
осуществлялся танком практически вслепую. (Рис.6)
Рис.5 – Вид на
место танкового техника (водителя) танка Т-35.
Рис.6 – Люк
водителя.
Во время боя на посту управления находился танковый техник, он управлял
движением танка. В небоевой обстановке танковый техник отвечал за техническое
состояние танка, руководил механиками-водителями.
Малые пушечные башни (двухместные)
по своей конструкции были во многом схожи с пушечными башнями танка Т-26 (БТ),
но без кормовой ниши и с измененной схемой электрооборудования. Полная
масса башни – 630-644 кг. Поворот башни осуществлялся при помощи
одноступенчатого (позднее – двух) поворотного механизма с ручным приводом. В
крыше башни имелся люк с одной (позднее – двумя) одностворчатой крышкой и
круглое отверстие для перископического прицела. В правом борту башни
располагалось круглое отверстие для стрельбы из личного оружия, выше которого
находилась смотровая щель, закрытая бронестеклом. В башне находились подвесные
сиденья двух членов экипажа – башнера и заряжающего, а кроме того – боеукладки
пушечных выстрелов и пулеметных магазинов, ящики запасных стекол типа
«триплекс» и распределительный щиток. (Рис.7)
Рис.7 – Пушечная
башня под 45-мм орудие на танках Т-35.
1. 45-мм пушка
20К. 2. Перископический прицел ПТ-1. 3. Телескопический прицел ТОП. 4.
Ограждение пушки. 5. Педаль спуска. 6. 7,62-мм пулемет ДТ. 7. Поворотный
механизм башни. 8. Смотровой прибор «Триплекс». 9. Укладки 45-мм выстрелов. 10.
Сиденье наводчика. 11. Сиденье заряжающего.
В башне №2 с 45-мм орудием находился пост помощника командира танка,
который вел огонь из орудия, а функцию заряжающего выполнял командир данной
башни. В небоевой обстановке помощник командира отвечал за вооружение всего
танка, руководил подготовкой артиллеристов и пулеметчиков.
Малые башни (одноместные) заимствовали от Т-26 образца 1932 года, сохранив в них по одному 7,62-мм пулемету ДТ в шаровой установке. Другие авторы указывают, что по своей конструкции малые пулеметные башни были идентичны малым башням среднего танка Т-28, но отличались от них «несколько худшим качеством выделки». (Рис.8)
Рис.8 – Варианты пулеметных башен на Т-35.
Полная масса башни составляла 366-378 кг. Поворот башни осуществлялся при помощи одноступенчатого ручного поворотного механизма. В крыше башни имелся люк с одностворчатой крышкой, а в боковых стенках – смотровые щели и отверстия для стрельбы из револьвера. Под малой башней на днище танка устанавливалось регулируемое по высоте сиденье, а также стеллажи для пулеметных магазинов и запасной пулемет, уложенный в специальный ящик. (Рис.9)
Рис.9 – Пулеметная башня.
1. 7,62-мм пулемет ДТ. 2. Смотровой прибор «Триплекс». 3. Поворотный механизм. 4. Стопор башни. 5. Запасное стекло «Триплекс».
В пулеметной передней башне (№3) находился механик-водитель, который был
обязан вести огонь из пулемета. В случае выбытия танкового техника он должен
был заменить его за рычагами управления танком. Этот член экипажа обеспечивал
уход за мотором в небоевой обстановке.
Под всеми люками малых и средних башен с 1935г. устанавливались кнопки
блокирующего устройства, которое сигнализировало наводчику главной башни о
запрещении поворота главной башни – дабы не покалечить членов экипажа,
вылезающих из малых и средних башен.
Второе отделение определялось боевым. Над ним находилась основная башня
(№1), размещенная на шестигранном основании (Рис.10).
Рис.10 –
Шестигранная подбашенная коробка.
Главная башня была унифицирована с башней от среднего танка Т-28.
(Рис.11, Рис.12)
Рис.11 – Главная
башня танка Т-35.
1. 76,2-мм пушка
КТ-28. 2. Перископический прицел ПТ-1. 3. Телескопический прицел ТОП. 4. Ограждение
пушки. 5. Укладка пулеметных магазинов. 6. 76-мм выстрелы. 7. 7,62-мм пулемет
ДТ. 8- Смотровые приборы «Триплекс». 9. Механизм поворота башни. 10. Сиденье
наводчика. 11. Сиденье командира. 12. Походное сиденье радиста. 13. Боевое
отделение радиста. 14. Щель для бугельной установки пулемета. 15. Кронштейн
подвесного пола.
Рис.12 – Варианты
люков и крепления поручневой антенны на башнях танков Т-35.
Она вооружалась 76,2-мм танковой пушкой КТ обр. 1927/32г. (Рис.13) и пулеметом ДТ в шаровой установке справа от орудия.
Рис.13 - Пушка КТ-28 в броневой маске танка Т-35.
Полная масса башни с оборудованием и
вооружением составляла 1870-1875 кг. Главная башня первоначально имела ручной
двухступенчатый механизм поворота, в 1935г. смененный трехскоростным червячным
с электрическим и ручным приводами. Поворот на 360°, происходил на 1 -й
скорости – за 16с.. на 2- й – за 9,5 е., на 3-й – за 7,5 с. При открывании люка
на средней или малой башне на пульте наводчика в главной башне гасла лампочка,
что сигнализировало о воспрещении ее поворота (чтобы не покалечить членов
экипажа, вылезающих из других башен). В крыше башни имелся прямоугольный люк
(позже два люка – круглой и прямоугольной формы) и три круглых отверстия: два
для закрытых броневыми колпаками перископических приборов и одно – для вывода
провода к радиоантенне. На стенках башни были два круглых отверстия с
задвижками изнутри для стрельбы из личного оружия, а выше них – смотровые щели
с бронестеклом триплекс. В задней стенке кормовой ниши была прорезана
вертикальная щель, закрытая заслонкой, для установки кормового пулемета,
который обычно находился чаше всего в укладке запасного пулемета. На стенке
ниши башни размешалась КВ-радиостанция 71-TK-I (позднее – 71-ТК-3) с амплитудной
модуляцией, работающая в диапазоне частот 4-5,625 МГц и обеспечивающая связь на
дистанции 15 км телефоном и до 50 км телеграфом, а также ТПУ-7р на 7 абонентов.
Отделение главной башни занимали четыре члена экипажа – командир танка, башнер,
радист и моторист. Справа от 76,2 мм орудия КТ-28, размещался командир танка.
Помимо командования танком в его обязанности входило ведение огня из пулемета,
находившегося справа от орудия, и заряжание орудия (при помощи радиста) – очень
пестрый набор функций для командира! Наведением орудия занимался башенный
командир, размещавшийся слева от орудия. Радиотелеграфист располагался в задней
части башни. Во время боя он был обязан помогать командиру танка заряжать
основное орудие. Главная башня оснащалась подвесным полом, прикрепленным
четырьмя кронштейнами к погону. Под сиденьями командира и наводчика
располагались боеукладки барабанного типа на шесть снарядов каждая. Между
сиденьями размещалась стойка с 12 гнездами для снарядов и шести пулеметных
дисков. Откидные сиденья радиста (для походного и боевого положения) и
моториста закреплялись на задних кронштейнах подвесного пола. (Рис.14)
Рис.14 – Подвесной пол главной башни танка Т-35А.
Под полом отделения, под сиденьями членов экипажа и на его бортах размешались укладки 76-мм снарядов и пулеметных дисков, а также инструменты, запасные части, приборы дымопуска, запасной пулемет и аккумуляторные батареи.
Третьим было отделение задних башен – одна пушечная и одна пулеметная
башня, по конструкции аналогичные передним. В переднем и заднем
отделениях башен к днищу приваривались рамы, на которые уложен настил пола из
четырех съемных листов. За малой башней в отделении находился бензобак емкостью
270 л, а на полу корпуса – укладки снарядов, патронов и ЗИП. Командир башни
№4, вооруженной 45-мм пушкой, был заместителем командира башни №1 и отвечал за
ведение огня из 45-мм пушки. Заряжал эту пушку младший механик-водитель,
подчинявшийся технику и также следивший за ходовой частью танка (в небоевой
обстановке). Огонь из пулемета ДТ, расположенного в башне №5, вел командир этой
башни.
Следующим было моторное отделение, в котором располагалась силовая
установка танка. В кормовой части располагалось и трансмиссионное отделение,
что предопределяло использование заднего привода у Т-35.
В моторном отделении устанавливалась рама для крепления двигателя и коробки передач. Крыша моторного отделения несъемная, в центре ее располагался люк для доступа к двигателю. В крышке люка стоял броневой колпак воздухоочистителя. Справа и слева от люка были выполнены отверстия для притока воздуха к радиаторам, прикрытые сверху броневыми щитками. На танках Т-35 всех серий устанавливался четырехтактный, 12-цилиндровый, V-образный, карбюраторный авиационный двигатель М-17Т. Максимальная мощность двигателя – 500 л.с. при 1450 об/мин. Степень сжатия 5,3, сухая масса двигателя – 553 кг. Подача топлива – под давлением, бензопомпой. Стартер для запуска двигателя устанавливался на картере коробки передач. Для впрыскивания горючего во всасывающие трубы во время запуска холодного двигателя с 1936 г. предназначался специально сконструированный прибор – атмос. Масляный насос – шестеренчатый. Два карбюратора типа КД-1. Охлаждение двигателя – водяное, принудительное. Радиаторов – два, устанавливались по обоим сторонам двигателя. Правый и левый радиаторы не взаимозаменяемы. Топливных баков – три; два емкостью по 320 л и один 270 л. В качестве топлива использовался бензин марок Б-70 и КБ-70.
В трансмиссионном отделении находилась КПП, обеспечивающая четыре скорости вперед и одну назад, и редуктор отбора мощности на вентилятор, засасывающий воздух для охлаждения радиаторов. (Рис.15)
Рис.15 – Схема моторно-трансмиссионного отделения.
1. Двигатель. 2. Правый радиатор. 3. Левый радиатор. 4. Первичный привод вентилятора. 5. Вторичный привод вентилятора. 6. Вентилятор. 7. Радиаторный щиток. 8. Задний правый бензобак. 9. Коробка передач. 10. Главный фрикцион.
Стрелками обозначено движения воздуха, охлаждающего двигатель и трансмиссию.
Привод на редуктор осуществлялся от коленчатого вала двигателя. При 1450 об./мин. коленчатого вала вентилятор имел 2850 об./мин., а его производительность составляла 20 куб. м воздуха в секунду. Кроме того, в трансмиссионном отделении располагался многодисковый (27 дисков) главный фрикцион сухого трения, многодисковые бортовые фрикционы с плавающими ленточными тормозами и бортовые передачи с двумя парами цилиндрических шестерен. (Рис.16)
Рис.16 – Люки доступа к трансмиссии.
Ходовая часть Т-35А подверглась значительным изменениям. Вместо шести
опорных катков большого диаметра были применены восемь катков меньшего
диаметра, сблокированных в четыре тележки. Это повлекло за собой доработку
конструкции подвески, самих тележек.
Кроме того, был введён дополнительный передний натяжной (упорный) каток.
Количество поддерживающих роликов, а также расположение ведущих и направляющих
колес не изменилось. (Рис.17)
Рис.17 – Вид на ходовую часть Т-35А и ее
элементы.
Ходовая часть Т-35 применительно к одному борту состояла из направляющего колеса (ленивца) с винтовым механизмом натяжения гусеничной цепи (направляющее колесо установлено в передней части танка на четырех кронштейнах, привернутых к броневым листам корпуса и фальшборту), ведущего колеса (звездочки) со съемным зубчатым венцом, 8 опорных обрезиненных катков малого диаметра, подвеска колес блокированная, на два катка в тележке, подрессоривание тележки на четырех спиральных пружинах и амортизаторах (- гидравлических?), 6 верхних и одного переднего поддерживающего катка. Передний поддерживающий каток, установленный между направляющим колесом и передней тележкой подвески, предназначался для упора гусеницы во время преодоления вертикальных препятствий. Гусеница состояла из 135 траков. Ширина трака 526 мм, шаг трака 160 мм. (Рис.18)
Рис.18 – Трак гусеничной цепи Т-35.
Длина опорной поверхности гусеницы 6300 (6480) мм. Ходовая часть Т-35 прикрывалась броневым фальшбортом, состоящим из шести съемных листов толщиной 10 мм каждый.
Электрооборудование танка выполнялось по однопроводной схеме. Все потребители, за исключением радиостанции и освещения прицелов, имели рабочее напряжение 24 В. Источники электроэнергии – генератор мощностью 1000 ватт и четыре аккумуляторные батареи автомобильного типа.
Противопожарное оборудование состояло из стационарного баллона с четыреххлористым углеродом. установленным в моторном отделении и запускаемого механиком-водителем, и одного переносного баллона.
Танк оборудовался двумя приборами дымопуска типа ТДП-3, установленными в броневых ящиках по бортам корпуса.
Шанцевый инструмент (лопата, пила и т.д.) и запасные гусеничные траки
разместили на надугсеничных полках, а по бортам подбашенной коробки закрепили
два домкрата. (Рис.19)
Рис.19 – Укладка
ЗИП на танках Т-35.
Согласно майского постановлению правительства СССР, производство танка Т-35А со второго полугодия 1933г. следовало наладить на Харьковском паровозостроительном заводе (ХПЗ). В июне 1933г. туда был отправлен изготовленный танк Т-35-2 и рабочая документация по Т-35А, а также весь задел по корпусу нового танка и его башням. Планировалось, что первый танк Т-35А (серийные машины именуют просто Т-35) должен был выйти из ворот ХПЗ в июле 1933г.
Машина производилась в кооперации со смежниками: Ижорский з-д (бронекорпуса), з-д «Красный Октябрь» (коробки передач), Рыбинский з-д (двигатели). По плану Харьковского предприятия, смежники должны были уже в июне 1933 года начать отгрузку своей продукции на ХПЗ, но вовремя свои обязательства исполнили Ижорский з-д и Рыбинский з-д. прочие начали отгрузку своей продукции только в августе-сентябре.
11 августа 1933г. Т-35 был принят на вооружение.
Рис.20 – Т-35А.
Танк немедленно отправили на обкатку. Спустя 4 дня военпред ХПЗ подписал документы о приемке машины. 7 ноября 1933г. Т-35А принял участие в параде в столице Украины, городе Харькове. Возвращаясь после парада, танк вышел из строя. (Рис.21)
Рис.21 – Т-35 на
параде в Харькове 7 ноября 1933г.
Орудие не имеет
маски и смонтировано во временной установке.
Советская пресса радостно раструбила о новом чудо-танке. Вот что опубликовала газета «Ленинское знамя» от 7-8 ноября 1933г.: «Сегодня столица Украины приветствовала новый советский тяжелый танк… Эта мощная пятибашенная машина, вооруженная пулеметами и пушками, станет грозой всем недругам, мечтающим о нападении на нашу миролюбивую Советскую Родину». Действительно, с момента своего создания и вплоть до Великой Отечественной войны по огневой мощи танк Т-35 превосходил все мировые танки. Комбинация из трёх орудий и пяти-семи стрелявших во все стороны пулемётов позволяла создать вокруг машины настоящее море огня. Теоретически танк мог сосредоточить на одной цели два орудия и три пулемета. Но правильность решения мог подтвердить только опыт.
Т-35 был для своего времени грандиозен не только по размерам, но и по финансовым затратам на его разработку, строительство и эксплуатацию. Т-35А обходился казне в 525 тыс. рублей; за эти же деньги можно было построить девять легких танков БТ-5.
Испытания первого танка на местности обозначили проблемы новой машины. Танк был недостаточно подвижен и склонен к поломкам. Удельное давление на грунт без погружения составило 0,78 кг/см2, при погружении на 100 мм – 0,749 кг/см2. Максимальная скорость по шоссе - 28,9 км/ч, 14 км/ч по проселку. Запас хода 100 км по шоссе, 80-90 км по проселку. Минимальный радиус поворота 6,2 м. Преодолеваемые препятствия: угол подъёма 17°, спуск 30°, боковой крен 15°, высота стенки 1,20 м, глубина брода 1,70 (1) м, ширина рва 3,50 м, толщина сваливаемого дерева 800 мм.
В соответствии с Постановлением Правительства СССР от 25 октября 1933 года, ХПЗ должен был к 1 января 1934 года изготовить пять танков Т-35А. К указанному сроку полностью готовым оказался только один танк, а еще три, хотя и были на ходу, но не имели вооружения и внутреннего оборудования.
По плану на 1934 год, ХПЗ планировал выпустить 10 машин Т-35А - ядро первого тяжелого танкового батальона. Учитывая сложность танка, УММ заключило с ХПЗ договор на эти машины, как на первую опытную партию. В процессе освоения производства, завод, по своей инициативе внес ряд изменений, как для улучшения конструкции танка, так и для облегчения его изготовления. Но несмотря на это, освоение Т-35 вызывало большие трудности. Кроме того, не удавалось устранить перегрев двигателя М-17, а картер коробки передач оказался недостаточно прочным. В марте 1934 года на ХПЗ пришло указание «о необходимости тщательной проверки конструкторских расчетов, особенно по коробке скоростей, поскольку в ее проектировании принимал участие конструктор Андрыхевич, ныне арестованный». Намек на вредительство.
Помимо технических и технологических проблем, возникло напряжение с руководством ХПЗ, которое, видимо, рассматривало задачу выпуска Т-35, как лишнюю неуместную нагрузку на предприятие, ХПЗ в тот момент пытался наладить производство танков БТ-5. Начальник 2-го отдела Научно-технического управления УММ Свиридов, посетивший Харьков в апреле 1934 года, докладывал: «Директор ХПЗ т. Бондаренко не только не мобилизует вокруг Т-35 работников завода, но и при всех возможных случаях дискредитирует машину. На ХПЗ никто серьезно не хочет ею заниматься, за исключением КБ завода, которое действительно работает над тем, чтобы выпустить хорошую боевую машину». Первую машину Т-35 с полностью устраненными недостатками предполагалось сдать к 20 августа 1934 года, однако этот срок был заводом сорван. Директор завода Бондаренко оправдывался перед УMM большой загрузкой завода, отсутствием подготовленных кадров и невероятной сложностью машины. По согласованию с Г. Орджоникидзе и И. Халепским в танке было введено свыше 40 упрощений в узлах и деталях, призванных облегчить процесс их изготовления и сборки воедино. 29 августа 1934г. начальник УММ И.А. Халепский писал директору ХПЗ И. Бондаренко: «Сейчас приходится уже говорить не об одной машине. Перед Вами и мной стоит ответственная задача: дать к 7 ноября на парад не менее б машин, причем они должны быть вполне закончены для работы в армии. Теперь не может быть никаких оправданий. Мы с Вами отвечаем за это дело как члены партии. Нужно очень крепко взяться сейчас за выполнение этой задачи…». Пришлось постараться – для выполнения ответственного задания завод и КБ ХПЗ были усилены специалистами, командированными из Ленинграда. Задание Родины было исполнено - в московском параде 7 ноября 1934г. участвовало шесть новеньких Т-35, а к концу 1934 года были сданы армии еще четыре машины.
В войсках первые Т-35 показали себя плохо, постоянно ремонтировались. Из неисправностей отмечались постоянный nepeгpeв двигателя, поломки КПП и разрушение траков Т-35 на мягком фунте. КПП дважды за 1934г. усиливали, вводя более толстые стенки картера. А для упрочнения траков нарком Г. Орджоникидзе санкционировал освоение литья стали Гартфильда. Для этого два молодых специалиста Васин и Никонов в 1931-1932гг. были командированы в Великобританию, где изучали литейное дело, и к концу 1934г. под руководством первого был открыт новый литейный участок на ХТЗ, который в 1935-м впервые в СССР начал давать первые кондиционные ажурные отливки траков из стали Гартфильда отечественной плавки.
На протяжении всего периода эксплуатации Т-35А считались самым слепым
советским танком, поскольку водитель имел весьма ограниченные углы обзора
вперед и вправо. Кроме того, управлять машиной мог только физически сильный
человек – даже простое переключение передач или поворот танка сопровождался
огромными усилиями не только водителя, но и механика, обслуживавшего двигатель.
Нареканий не вызывала только подвеска танка, обеспечивавшей плавность
хода и позволявшая вести прицельный огонь из орудий на ходу.
Поскольку танки оказались чрезмерно
тяжелыми и трудными в эксплуатации на ХПЗ сформировали бригаду из 12 человек,
каковая порой даже ночевала в 5-м тяжелом танковом полку РГК (квартировал в
Харькове), куда передавались первые Т-35, помогая там вводить танки в строй и
обучая личный состав полка правилам эксплуатации этих боевых машин. Но даже
столь беспрецедентные меры не могли улучшить ситуацию с ремонтопригодностью этих машин
в полевых условиях. Самостоятельно ремонтные бригады не могли заменить часто
ломающиеся элементы трансмиссии и КПП по причине большой трудоёмкости и
отсутствия надлежащего оборудования. В итоге на капитальном ремонте постоянно
находилось по 5-6 танков. Особо острой эта проблема стояла в начале массового
выпуска Т-35А – например, летом 1936г. три танка, поданные с ХПЗ на войсковые
испытания, полностью вышли из строя в результате поломки
моторно-трансмиссионной группы. Все машины пришлось отправить назад в Харьков,
где они прошли капремонт.
Большая масса танков Т-35 также накладывала определенные ограничения на
возможности их применения. Через год эксплуатации руководству РГК был направлен
соответствующий документ. «Предлагаю принять к неуклонному руководству
следующие правила движения по мостам танков Т-35: 1. На однопролетных мостах —
только один танк одновременно 2. На многопролетных мостах может быть несколько
танков, но не менее чем в 50 м друг от друга 3. Движение по мосту во всех
случаях должно производиться так чтобы ось танка строго совпадала с осью моста
Скорость на мосту — не более 15 км/ч». Также отмечалось, что Т-35А не способен
передвигаться по мягкому грунту или заболоченной местности, а подъём под углом
свыше 17° становился для него непреодолимым препятствием.
Для устранения недостатков на заводе №183 провели комплекс мероприятий.
В марте 1935г. инженеры ОКБ-135 разработали и начали внедрять в производство
улучшенные бортовые передачи, в июне – новую коробку передач и радиаторы. Не
менее слабым местом оставался двигатель. В течение 1935г. несколько раз
поднимался вопрос об установке на танк более мощного авиационного мотора М-34.
Вначале запланировали постройку одной опытной машины, но вскоре их количество
увеличили до двух – возможно, в некоторых источниках их упоминают, как Т-35Б.
Но через нескольких месяцев от этих планов отказались. В 1936 г. на танк №3 в
опытном порядке был поставлен дизель БД-1 мощностью 400 л.с. На испытаниях он
проявил себя неплохо, но недостаточная для 50-тонной машины мощность не
позволила принять его на вооружение. Тогда был рассмотрен вариант с двигателем
БД-2 мощностью 700 л.с. – испытания этой силовой установки проходили с апреля
по ноябрь, но не принесли желаемого успеха. Затем была предложена улучшенная
модель дизеля БД-2А (600 л.с.), опытный образец которого должны были поставить
летом 1936г. С целью ускорения процесса с одного из Т-35А сняли штатный М-17,
заодно переименовав его в Т-35Б, но требуемый дизель не был получен и танк
простоял без дела полтора года. В рамках эксперимента один Т-35А передали
Коломенскому заводу им. Куйбышева, где на нем планировали установить паровой
двигатель. Танк переименовали в ПТ-35, но выполнили ли замену двигателя на
самом деле, и как прошли испытания остается неизвестным.
После завершения маневров 1936г. один серийный танк выпуска 1936г. был
передан комиссии недавно образованного Автобронетанкового управления РККА для
проверки его «боевых и технических свойств при работе в различных условиях».
Испытания проводились с 25 апреля 1936 г по 1 августа 1937г. (столь длительный
срок испытаний был обусловлен тем, что 12 января 1937г. танк застрял при
переходе реки Донец, его смогли вытащить только 29 января, а на з-д он попал и
вовсе 21 февраля) и привели к неутешительным выводам: на танке трижды менялся
двигатель (наименьший моторесурс составил 48 часов, наибольший 160), дважды
ремонтировалась ходовая часть, четыре раза производились крупные замены траков,
один раз менялся радиатор охлаждения, дважды выходило из строя вооружение.
После прохождения порядка 2000 км, из которых 1650 танк прошел по проселку,
Т-35А пришлось подвергнуть долговременному капремонту.
Обстрел бронелистов, поставляемых Мариупольским заводом, также принес
огорчения – оказалось, что технология их производства серьёзно нарушена. Чтобы
компенсировать этот недостаток толщину брони увеличили в среднем на 2,5-3 мм -
масса танка при этом выросла до 52 тонн. Справедливо посчитав, что ходовая
часть серийных Т-35А сильно перегружена, УММ санкционировало проведение серии
мероприятий по облегчению танка, для чего по согласованию с Наркомтяжпромом
толщина крыш башен была уменьшена на 1–1,5 мм, тогда же прошли испытания
облегченные опорные катки, топливный бак из фибры и зауженные траки. Таким
образом, предполагалось снизить массу до 47-48 тонн, но эти улучшения остались
на бумаге.
Неоднократно обсуждался вопрос об увеличении огневой мощности танка
Т-35. Пушка ПС-3, которая, как считалось, была достаточно эффективна для танка
прорыва на Т-35 не появилась. КТ-28 выглядела слабовато. В 1935г. Кировский
завод выступил с предложением о замене КТ-28 на Л-7 с баллистикой дивизионного
орудия – это позволило бы более эффективно использовать танки для борьбы с
долговременными укреплениями, однако выпуск этой пушки налажен не был, и проект
остался нереализованным. В 1933г. конструктор Курчевский предложил на Т-35
использовать безоткатную 76-мм танковую пушку собственной конструкции. Позднее,
возможно, в 1936г. Курчевский предлагал установить на Т-35 свое 152-мм орудие,
причем Ижорскому заводу поручили разработку башни под данное орудие. Увы,
эпопея с безоткатными пушками закончилась неудачно.
Открылась и довольно специфическая проблема, характерная только для
многобашенных танков – проблема координации действий разных башен командиром
танка, т.е. проблема управления огнем. Выше уже отмечалось, что теоретически
танк мог сосредоточить на одной цели два орудия и три пулемета, но на практике
оказалось, что командиры башен, лишенные непосредственного контакта с
командиром танка, вынуждены самостоятельно искать и выбирать себе цели. Для
превращения танка в единый боевой комплекс требовалось установить на танк
централизованную систему целеуказания и наводки артиллерийских орудий. Такой
прибор был разработан слушателями артиллерийской академии в 1935г. Прибор
предназначался полковой артиллерии, но военинженер А. Зиновьев предложил
установить оборудование на многобашенные тяжелые танки. После доработок
его название изменили на «Танковый прибор управления артиллерийским огнем и
пристрелки» (ТПУАОиП или просто ТПУАО). Было разработано несколько вариантов,
предназначенных для монтажа на 2-х, 3-х и 4-пушечные танки, и соответственно
получивших индексы ТПУАО-2, ТПУАО-3 и ТПУАО-4. Выделенный для испытаний Т-35А
получил систему ТПУАО-3-2 – то есть для трехпушечного танка, вторая модель. В
комплект прибора в 1935г. входили 6-ти или 9-футовый морской дальномер «Барр и
Струд», «часовые указатели Мильмана» от ПУАЗО К-33, которые испытывались с
зенитной пушкой обр. 1931г., и «вычислитель Гаврилова». Под данное оборудование
танк получил дополнительную командирскую башню из обычной стали с
артиллерийским перископом разведчика и дальномером, закрытым защитным кожухом
из конструкционной стали. В дальнейшем, если бы систему приняли на вооружение,
кожух должны были изготовлять из бронелистов толщиной 7-10 мм. Первые испытания
Т-35А оснащенного ТПУАО прошли неудачно. Прибор доработали, но при повторных
стрельбах, проведенных весной 1936г. существенного улучшения не добились. 17
сентября 1936г. состоялся показ танка с модифицированным прибором ПУАТ-35
(прибор управления артиллерийской стрельбой Т-35). Стрельба велась по
ограниченно видимой мишени из двух орудий с дистанции порядка 300 метров.
Оптика орудийных прицелов была заклеена папиросной бумагой и наведение
осуществлялось только с помощью артиллерийского перископа и вычислителя
Гаврилова. Всего выпустили 17 снарядов калибра 76,2-мм и 21 снаряд калибра
45-мм, при этом отмечалось 11 прямых попаданий и 13 попаданий в
«непосредственной близости» от мишеней. Нарком остался доволен полученными
показателями. В отчете отметили, что ПУАТ-35 проявил себя с хорошей стороны,
хотя и требует доработок. В 1938г. новый начальник АБТУ Д. Павлов, подробно
ознакомившись с полученными результатами отметил следующее: «Прибор ПУАТ-35
является опытным и негодным для войсковой эксплуатации… К числу недостатков
прибора следует отнести большие габариты, вес и малую надежность работы…
Серийная переделка танков Т-35 под установку ПУАТ не представляется
целесообразной из-за их малого количества, высокой стоимости самого прибора и
его сомнительной боевой ценности в условиях современной маневренной войны…».
Проект был закрыт, а танки Т-35 так и не стали единым боевым комплексом. На
одной платформе разрозненно действовали два 45-мм орудия, одно 76-мм и три
пулемета.
Эта проблема негативно повлияла на боевую эффективность пятибашенного
танка. Вот, что в этой связи вспоминает башнер передней артиллерийской башни
одного из Т-35 Василий Викентьевич Сазонов: ««… Вот командир (- танка)… и давал
нам, командирам башен задания вроде тех, что комвзвод дает командирам танков. А
уж по кому и как стрелять в первую голову решали мы сами, башнеры. Или командир
по ТПУ, когда мог подсказывал. А я, кстати, лейтенантом тогда был, хотя только
башней руководил… и сам частенько решал по кому и когда в моем секторе стрельбы
огонь открывать. Например, у меня было задание номер один. Если впереди по ходу
или в секторе обстрела моей башни вдруг появляется вражеский танк – я должен
был подбить его в первую голову. То же, если я видел противотанковую пушку –
огонь по ней. А насчет пехоты или ДЗОТ какого-то я уже должен был сперва
доложить командиру и получить указания от него. Если же командир был недоступен
(ТПУ сломан) – я должен был осуществить наводку на вражескую пехоту
пулеметчика-механика в башне №3, или сам стрелять из пулемета, а в амбразуру
ДЗОТ из своей пушки огонь открывать, но только осколочным. Только в крайнем
случае я мог действовать по пехоте своей «сорокопяткой». Не приветствовалось
это».
Все же в 1936-1937гг. удалось провести ряд улучшений, которые называются
в литературе модернизацией 1937 года.
В сентябре-октябре 1936г., двигательному
отделу ХПЗ удалось повысить мощность мотора М-17 до 580 л.с., и с августа 1937
г. их начали устанавливать на Т-35А. Параллельно были доработаны коробки
передач, бортовые фрикционы, масляный бак, электрооборудование. Для улучшения
проходимости был облегчен фальшборт, а также введены новые уплотнения корпуса
для предохранения от попадания воды внутрь машины. Глушитель, расположенный
поперек кормовой части корпуса и прикрытый с боков броневыми щитками, был убран
внутрь корпуса, а наружу выведены только выхлопные трубы. Кроме того,
толщина переднего наклонного бронелиста корпуса и лючка механика-водителя была
доведена до
В целом, надежность тяжелых танков после модернизации повысилась, и
теперь Т-35А выпуска 1937г. имели гарантированный пробег до 2000 км, вместо
1000-1500 у более ранних образцов. (Рис.22)
Рис.22 – Т-35
обр. 1937г., №234-35.
Бросается в глаза
новый бронеэкран.
В качестве ещё одной меры, призванной улучшить управляемость танком,
была предложена электротрансмиссия, разработку которой по заказу АБТУ в
1938-1939 гг. вели инженеры Электромеханического Института Связи. Когда работа
находилась на завершающем этапе танки Т-35А были объявлены устаревшими и от
установки трансмиссии нового типа на нем отказались.
Встречается, что, вероятно, в конце 1930-х были планы создать из двух
танков Т-35 телемеханическую группу. Не вполне ясно, каким образом можно
было организовать дистанционное управление огнем многочисленного арсенала
танка, и какие задачи на поле боя предполагалось им решать. Возможно, имеет
место путаница с разработкой тем же Остехбюро системы управления огнем для
командира обычного Т-35.
Общий объём выпуска тяжелых танков Т-35 обр.1933/37гг. составил 53 шт.
Таблица – Производство танков Т-35 обр.1933/37гг.
|
1933г. |
1934 |
1935 |
1936 |
1937 |
1938 |
|
1° |
9/10° |
7 |
15 |
10 |
11 |
° В источниках обычно пишут, что в
1933г. было произведено 2 танка типа Т-35, а в 1934г. 10 шт., хотя тут же
сообщают, что первый серийный Т-35А был построен к 1 ноября 1933г. и на 1
января 1934г. это был единственный готовый Т-35А.
Следует заметь, что СССР оказался единственной страной, где серийно
строились пятибашенные танки. (Рис.23)
Рис.23 – Т-35А,
снабженный фарами ночной подсветки.
Первые серийные
танки с конца 1934г. начали поступать на вооружение только что сформированного
5-го тяжелого танкового полка Резерва Главного Командования в Харькове. Спустя
год, 12 декабря 1935 г., полк был временно выведен из РГК и развернут в 5-ю
отдельную тяжелую танковую бригаду. Организационно бригада состояла из трех
линейных батальонов, одного учебного, батальона связи и других подразделений,
положенных в таком случае крупному танковому соединению. (Рис.24)
Рис.24 – Организация 5-ой оттбр, 1936г.
Затем приказом
наркома обороны от 21 мая 1936 г., пятибашенные машины вернули в распоряжение
РГК, поставив им задачу усиления стрелковых и танковых соединений при прорыве
особо сильных и заблаговременно укрепленных позиций противника.
Танки Т-35А старались беречь, как символ непобедимой мощи РККА (Рис.25),
поэтому для их технического обслуживания набирали самый опытный персонал.
Рис.25 – Символ
мощи РККА.
То же самое касалось танковых экипажей. Подготовка экипажей первое время
велась на специальных курсах под руководством инженеров ХПЗ, но в 1936г. в
Рязани при 3-й ттбр был сформирован отдельный учебный батальон с танками Т-35.
Впоследствии учебным подразделениям передали ещё 5 машин.
Первым настоящим испытанием Т-35А 5-й ттбр стали Большие Киевские
Маневры, проводившиеся летом-осенью 1936г. Несмотря на все усилия механиков
тяжелые танки часто выходили из строя и не могли совершать длительные марши.
(Рис.26)
Рис.26 – На
маневрах, лето 1936г.
По состоянию на 1 января 1938г. в распоряжении боевых и учебных
подразделений находился 41 танк типа Т-35А. 27 — в 5-й тяжелой танковой
бригаде; 1 — на Казанских бронетанковых курсах усовершенствования технического
состава (КБТКУТС); 2 — на НИБТ Полигоне в Кубинке; 1 — в 3-й тяжелой танковой
бригаде в Рязани; 1 — при Военной академии моторизации и механизации (ВАММ) в
Москве (Рис.27); 1 — в Орловской бронетанковой школе; 1 — на ЛБТКУКС (Т-35А-1);
1 — в Ленинградской школе танковых техников; 1 — в Институте № 20 (с системой
централизованной наводки); 5 — на ХПЗ, г. Харьков.
Рис.25 – Машина
из парка ВАММ, фото 1940г.
В межвоенный период пятибашенные танки в боевых действиях участия не
принимали.
31 марта 1939г. 5-я ттбр, была передана в состав Киевского ВО и перебазировалась в Житомир. В скором времени 5-я ттбр сменила номер, став 14-й тяжелой танковой бригадой, но в её составе Т-35 находились недолго.
С началом формирования механизированных корпусов была проведена
передислокация и реорганизация танковых частей. Все тяжелые Т-35 передали из
расформированной 14 ттбр в 23-й полк 12 тд, базировавшийся в Дрогобыче. По
состоянию на 10 августа 1940г. в распоряжении 23-го танкового полка находился
51 танк Т-35 всех модификаций, включая 6 машин последней серии с коническими
башнями (машины этой модификации будут рассмотрены в контексте следующего Этапа
танкостроения). В последний предвоенный год Т-35 большую часть времени провели
в боксах, иногда на непродолжительное время покидая пределы воинской части. В
основном дело ограничивалось отработкой взаимодействия между членами экипажа, а
также обучением и повышением квалификации технического персонала и
механиков-водителей. (Рис.26)
Рис.26 –
Буксировка Т-35 тягачом «Ворошиловец», лето 1940г.
Когда в начале 1941г. 23-й полк
получил Т-34 и КВ-1 пятибашенники передали в распоряжение 34-й танковой дивизии,
стоявшей в н.п. Судова Вишна, где танки примерно поровну распределили между
батальонами 67-го и 68-го тп (состав этого подразделения интересен ещё и тем,
что к началу войны кроме Т-35 дивизия располагала двумя самоходками СУ-5-2 и
шестью танками КВ-2, но в эксплуатации находилась только половина машин). К 22
июня 1941г. состав 34-й дивизии в количественном отношении изменился, так как
девять Т-35 требовали ремонта различной степени сложности. Из этого количества
три танка отправили на завод №183 в Харькове, где им предстояло пройти
капитальный ремонт. Ещё шесть танков, пять из которых находились в среднем
ремонте и один в капитальном, были частично разобраны и не могли считаться
полноценными боевыми машинами.
Из восьми других танков, не принадлежавших 34-й тд, наибольшим
количеством (шесть штук) располагали 2-е Саратовское танковое училище и
КБТКУТС. Два других Т-35 находились в Московском ВО и принадлежали ВАММ.
По некоторым сведениям, к 26 июня количество машин Т-35 34-й т.д. в
состоянии на ходу составляло 10-11 единиц. Т.е. спустя всего четыре дня после
начала войны львиная доля танков Т-35 была брошена в месте постоянной
дислокации, на пути следования, либо находилась в состоянии догоняющих на
разном удалении от постоянно меняющейся линии фронта. (Рис.27)
Танки,
оставленные в городке 34 тд.
Машина
из состава 68-го тп, брошена из-за неисправности в 2 км к северо-востоку от
села Новый Ярычев Каменко-Бугского р-на Львовской обл.
Рис.27 –
Оставленные Т-35. На двух нижних фото - танк, оставленный в р-не Тарнополя.
26 июня несколько танков Т-35 включили в ударную группу Поппеля в районе
Дубно.
30-го июня командир 8-го мехкорпуса приказал сводной танковой группе направиться
на помощь 7-й мд. В состав группы вошли следующие силы: несколько БТ-7 и Т-26,
четыре Т-35 и один КВ-1. Между населенными пунктами Верба и Птичье
растянувшаяся танковая колонна была внезапно атакована с наступавшими по флангу
немецкими подразделениями. Действия советских танков, попавших под фланговый
обстрел, носили спонтанный характер что повлекло за собой потерю почти всех
машин. Сазонов, непосредственный участник тех событий вспоминает: «Наш
последний бой был глупым. Сначала стреляли из главных башен через речку по
какому-то хутору за Ситно, а потом с остатками пехоты атаковали его.
Участвовали в этой атаке полсотни Вань пехоцких три «тридцать пятых» и четыре
не то БТ, не «двадцать шестых», уже не помню. Пехота, конечно, отстала сразу,
как немецкие пули запели. Про свою артиллерию я совсем помолчу. Та без снарядов
и тракторов застряла ещё третьего дня как. Правда, немецких танков мы вообще
там не видали, только слухи о них ходили – про «рейнметаллы» (трехбашенные
Nb.Fz.VI) и «круппы» (средние Pz.Kpfw.IV) разные, один другого страшнее. Но в
бою я немецких танков не видел, да и пехоты ихней вроде не много там было.
Пошли мы в атаку на хутор, а по нас слева немецкая пушка огонь открыла. Я башню
туда повернул – глядел, глядел, ничего не вижу. По башне – бумм! А из башни не
высунешься. Пули как горох обсыпают, да и нельзя в бою-то. У тебя главной
башней шкуру в шугу сорвет, а может и башку оторвет. Вот и гляжу себе в
перископ – ничего не вижу, только окопы немецкие. А по нас опять: «Бум!»,
«Бум!». Немецкие снарядики долбят через 5 секунд каждый, и уже не только в
левый борт, но и в мою башню прилетают. Вот увидел вспышку. Ну и навел туда,
открыл огонь – снарядов десять отправил. Кажется попал, а может и нет. По нас
опять долбят. Не дошли мы до хуторка метров с полсотни – гусеницу нам оборвало.
Что делать? Покидать танк? Вроде не к чему. Стреляем во все стороны, из всего
что есть! А опять ничего не вижу. Стреляю в белый свет, пока снаряды есть. Наши
уж уползли дальше. А нам стало ещё хуже – долбят со всех сторон. Мотор заглох,
пушку заклинило, главная башня не вертится. Тут показались немецкие солдаты.
Бегут к танку с какими-то ящиками, а я по ним стрелять могу только из «нагана».
Понял, что драпать пора. Вылез из башни, спрыгнул с высоты на дорогу. Хорошо,
что пулемет ихний замолчал. Мой заряжающий за мной сиганул, ногу подвернул. Я
его в яму придорожную оттащил за собой. За нами моторист увязался. Стали
отползать, тут наш танк и ахнул. Это немцы его толом рванули. А мы канавой
отползли к реке. Потом к нам приблудились ещё трое – экипаж Т-26. С ними мы
отошли обратно к Ситно, но своих там нашли только с десяток человек – остатки
разных экипажей. Из «тридцать пятых» четверо, и все из разных машин. Одного
рванули, как и нас, один подорвался на мине, один сгорел сам…».
Воспоминания Сазонова открывают, чего стоил Т-35 в непосредственном
боевом столкновении. Сазонов: «… Второе… заблуждение – это пишут, что слабая
броня у Т-35 была. Тоже ерунда на постном масле. Насколько помню, ни один из
наших «рябышевских» (- Рябышев, командир 8-го мехкорпуса), что на Т-35 до боя
доехал, не говорил о пробитой лобовой броне. Вообще о пробитой броне только
Сашок Мордвин рассказывал. И ту пробили у него где-то под башней какой-то
болванкой, а не «тридцатисеми»…».
Исследователи отмечают, что расстояние между селами Птичье и Верба около
2 км. Немецкие 37-мм противотанковые орудия открыли огонь с дистанции менее 1
км без всякого видимого эффекта. Их бронебойные снаряды не пробивали 25-мм
броню передней артиллерийской башни даже когда стрельба велась практически в
упор (менее 500 м)! Т-35 был выведен из
строя только после того, как у него вышел из строя двигатель, заклинило главную
башню и переднее 45-мм орудие. При этом танк открыто двигался по шоссейной
дороге, постоянно простреливаемой с двух сторон. С другой стороны, экипажу Т-35
не удалось точно определить расположение вражеских ПТО и огонь велся в
буквальном смысле наугад. Еще одним отрицательным аспектом, о котором, правда,
Сазонов не упоминает, была теснота внутри танка, несмотря на его исполинские
габариты. Эта самая теснота препятствовала быстрой эвакуации экипажа,
затрудняла его работу. (Рис.28)
Рис.28 –
Взорванные Т-35.
Последние шесть танков Т-35 34-й т.д. завершили свой путь на дороге
между Тарнополем и Волочиском. (Рис.29)
Рис.29 – Один из
подорванных экипажем танк Т-35.
Некоторые указывают, что последним летом 1941г. был потерян танк,
оказавшийся на улице в Днепропетровске. Если судить по имеющимся фотографиям,
это был Т-35 образца 1936г., ранее принадлежавший 68-му тп и прошедший
ускоренный ремонт в Харькове. Принимал ли он участие в боях остается
неизвестным.
Брошенные Т-35 ещё долго оставались на том же месте, где их оставили
экипажи. (Рис.30)
Рис.30 – На
дороге.
Немцы лишь оттащили некоторые из них с дороги, чтобы 55-тонные гиганты
не мешали движению транспорта, а в населенных пунктах их иногда вообще не
трогали. (Рис.31)
Рис.31 – В
кювете.
К 47 тяжелым танкам Т-35, большая часть которых имела лишь поломки
моторно-трансмиссионной группы, немцами был проявлен, скорее, праздный интерес.
Немецкие солдаты любили фотографироваться на фоне поверженных «сталинских
монстров». (Рис.32)
Рис.32 – Немецкие
фотографии.
Нижнее фото
сделано, вероятно, в месте стоянки танков, танки без гусениц.
На вооружение вермахта Т-35 не поступили, но всё же, пишут, что машины
получили обозначение Т-35А 751 (r) – не слишком характерный для немцев индекс.
Оставшись никому не нужными, Т-35 понемногу ржавели и растаскивались по частям
- в первую очередь, снимали гусеницы и люки. (Рис.33)
Рис.33 – Этот
танк уже лишился люка над МТО.
Вероятно, дольше всего сохранялись остовы танков, находившихся во Львове
и его окрестностях. Последние сведения об этих частично разобранных машинах
относятся к осени 1942г.
После разгрома лета 1941г. несколько танков Т-35 сохранились в тылу. Из
пяти танков, находившихся на заводе №183 в Харькове и ожидавших капитального ремонта,
не был отремонтирован ни один. По всей видимости, их техническое состояние было
таковым, что тратить на них какие-то усилия посчитали нецелесообразным. Тем не
менее, 21 августа 1941г. начальник ГАБТУ Федоренко в телеграмме районному
инженеру ГАБТУ сообщал следующее: «Находящимся на з-де №183 4 танкам Т-35А №№
148-30, 537-90, 220-28 и 197-02 провести мелкий ремонт, дающий возможность
танкам самостоятельное передвижение, установить положенное вооружение и срочно
отгрузить с з-да по разнарядке ГАБТУ КА. О готовности донесите». Как поступили
с пятой машиной остается неизвестно, возможно она была отремонтирована раньше и
отправили по месту постоянной дислокации, которым, как считают некоторые,
осенью 1941г. могло быть 2-е Саратовское танковое училище или КБТКУТС ПриВО. С
другой стороны, возможно, это тот танк, который был потерян в Днепропетровске.
Пишут, что прочие танки, находившиеся на ХПЗ, могли применяться в
качестве неподвижных огневых точек при обороне Харькова в октябре 1941г. (Рис.34)
Рис.34 – Место
съемки – предместье Харькова, р-н Григорьевки, ул. Тельмана между домами №14 и
№16.
В ноябре 1941г., в самый разгар битвы за Москву, два танка
принадлежавших ВАММ привели в боеготовое состояние намереваясь использовать их
в предстоящих боях в составе сводного танкового полка академии. Далее мнения о
судьбе танков расходятся. Согласно старым советским источникам, оба танка были
задействовали в наступлении. (Рис.35)
Рис.35 –
Постановочный снимок.
Но теперь пишут, что сводный танковый полк ВАММ на фронт не послали, а
оба Т-35 после парада 7 ноября снова отправили в резерв. (Рис.36)
Рис.36 – Москва,
7 ноября 1941г.
Еще два Т-35, принадлежавшие Казанским бронетанковым курсам
усовершенствования технического состава, до конца войны использовались для
обучения механиков-водителей. Причем один из них снялся в постановочном фрагменте
к фильму о советском контрнаступлении под Москвой. (Рис.37)
Рис.37 – Из
кадров к фильму о контрнаступлении под Москвой.
Окончательно учебные Т-35 вывели из эксплуатации к 1943г. (Рис.38)
Рис.38 –
Указывают, что это фото сделано на учениях в Саратовском КБТКУКС зимой 1942г.
Любопытна судьба одного Т-35, оказавшегося в руках у немцев. Допускают, что это была машина с номером 715-62 (согласно акта на потерянные Т-35 34-й танковой дивизии: «Поломка первичного привода вентилятора, сгорели дюритовые соединения в моторе. Стреляющие механизмы пушек закопаны, пулеметы сняты. Танк оставлен экипажем 29.6. в Львове»). Немцы отремонтировали её и осенью 1941 года отправили на испытания в Куммерсдорф, в дальнейшем использовав как наглядное пособие. (Рис.39)
Рис.39 – Т-35 в Куммерсдорфе.
Есть сведения, что в апреле 1945г. машина была передана в распоряжение «группы Рихтера», которая была сформирована из штаба 2-го танкового батальона 36-го танкового полка, 4-й роты 11-го танкового полка, роты бронеавтомобилей и 614-й танко-истребительной батареи с четырьмя самоходками “Elefant”. В материалах книги Карлхайнца Мюнха «История 653-го танко-истребительного батальона» (Karlheinz Munch «Combat History of Panzerjager Abteilung 653») приводится свидетельство некоего лейтенанта Хайнриха Терите (Heinrich Teriete), который сообщает следующее: «Мы взяли под своё управление последний оставшийся «элефант» в районе Берлина. Тогда мы были независимой ротой. У нас никогда не было «Koenigtiger» или «Jagdtiger». Мы получили также 5-башенный танк. Экипаж покинул его во время последнего боя на полигоне Цоссен близ Берлина. Моя машина была разбита, и я был взят в плен вместе с гауптманом Риттером, вернувшись домой 2.11.1949.» Таким образом, Т-35, вроде бы, принял свой последний бой в составе немецкого танко-истребительного батальона в окрестностях Берлина. Однако относительно недавно в интернете появились фотографии полигона в Куммерсдорфе, которые были сделаны советскими фотографами в 20-х числах апреля 1945 года. Там есть отдельный снимок, на котором хорошо просматривается Т-35. Вероятно, немцы вытащили танк из бокса, действительно собираясь использовать его для защиты полигона, но при этом вооружение на нём полностью отсутствовало, а гусеничные цепи были уложены рядом. То есть, рассказ Терите следует интерпретировать так, что танк в часть передали, но в небоеспособном состоянии. Вероятно, поэтому, как явствует со слов рассказчика, экипаж тут же оставил его. Таким образом, никакого «последнего боя» Т-35 на улицах Берлина не было. Дважды осмотрев трофей, советские специалисты отправили его на слом.
17 сентября 1931г. Спецмаштрест получил задание на разработку средств
механизации артиллерии особой мощности. Предлагалось в срок до 1 мая 1932г.
разработать и представить на согласование артиллерийскому управлению РККА шасси
триплекса Тяжелой Артиллерии Особого Назначения (ТАОН), который должен был
состоять из 152-мм (или 130-мм) пушки большой мощности, 203-мм гаубицы обр.
1929/31 годов и 305-мм мортиры обр. 1931г. Эскизы самоходок были представлены в
июле. Из трех имевшихся вариантов для САУ Особого Назначения пришлось выбрать
только 203-мм гаубицу Б-4 обр.1929/1931 гг. Пушка калибром 152,4-мм и 305-мм
мортира ещё не были созданы.
Работы по изготовлению рабочих чертежей и прототипа СУ-14 были начаты в
1933 и проводились по инициативе П.Н. Сячинтова на Опытном заводе Спецмаштреста
№185, а 31 января 1935 г. опытный завод № 185 получил официальное задание на
проведение капитальной модернизации СУ-14 для устранения всех замеченных
недостатков. (Рис.40)
Рис.40 – Лист
задания на модернизацию СУ-14, 1934г.
Ходовая часть под САУ была выбрана от танка Т-35. В то же время, на
шасси использовался мотор и трансмиссия от танка Т-28 – см. «Дополнительные
сведения» из альбома з-да №185 (Рис.41).
Рис.41 – Сведения
о СУ-14 из альбома з-да №185.
Опытный образец САУ был готов в мае 1934 года. (Рис.42)
Рис.42 – СУ-14,
1934г.
Масса машины составила 47 т. Экипаж 7 чел. Орудие Б-4 устанавливалось в
средней части корпуса на открытой платформе. Под полом можно было разместить 8
выстрелов. Гаубица Б-4 предназначалась для борьбы с «особо мощными
укреплениями». При длине ствола 25 калибров Б-4 имела откат 850-1400 мм и углы
наведения от 0 до 60° по вертикали и ±4° по горизонту. В номенклатуру боеприпасов
входили фугасные (Ф-625 и Ф-625Д) и бетонобойные (Г-620 и Г-620Т) снаряды. При
раздельном картузное заряжании предусматривалось использовать полный и 11
переменных зарядов. При этом масса полного заряда составляла 15,0-15,5 кг
пороха, а 11-го 3,24 кг. Начальная скорость бетонобойного снаряда составляла
607 м/с, а фугасного в пределах 280-607 м/с, в зависимости от типа заряда. Орудие
снабжалось панорамным прицелом системы Герца. Помимо гаубичного вооружения
САУ была вооружена тремя 7,62-мм пулемётами ДТ в шаровых установках.
Непосредственно до отправки на полигон САУ оснастили орудием Б-4 со
стволом «малой мощности» (-?), после чего были начаты опытные стрельбы. В
целом, отзывы о возможностях данной артиллерийской системы были благожелательными,
однако при выстрелах САУ раскачивалась и находиться на ее палубе (рабочая
площадка САУ называлась именно так) было возможно, только крепко держась за
поручни. Кроме того, не удалось вложиться в нормативы по скорострельности,
поскольку боеприпасы приходилось поднимать на палубу при помощи крана и
лебёдок. Ненадежной была признана конструкция сдвижного пола-люка, где хранился
возимый боекомплект, который в ходе испытаний сломался. В процессе ходовых
испытаний треснуло несколько траков, возникли шумы в коробке передач,
перегревался двигатель, и поэтому испытательный пробег на 250 км отменили.
Ремонт самоходки занял несколько месяцев, улучшенная СУ-14 была
доставлена на НИАП осенью 1934г. САУ получила усиленные гусеничные траки и
улучшенную систему охлаждения. Ствол орудия малой мощности был заменен на ствол
большой мощности с лейнером. Теперь испытания проводились в обратном порядке –
сначала обкатка, затем стрельбы. Во время испытаний выстрелы производили не
только вдоль направления движения под большим углом возвышения, но и
горизонтально, при крайних углах наведения, даже при поднятых сошниках. Но и
после доработок СУ-14 нельзя было рекомендовать на вооружение из-за обилия
технических изъянов и конструктивных недоработок.
31 января 1935 года з-д №185 Спецмаштреста получил задание на
капитальную модернизацию СУ-14. Для этого, КБ завода разработало возимое
поворотное основание на шариковой опоре, вращение которого осуществлялось при
помощи двигателя САУ. Кроме того, потребовалось внести значительные изменения в
конструкцию ходовой части и трансмиссии. В качестве альтернативной
артиллерийской системы было выбрано 152,4-мм орудие Б-10 (-?). Модернизация САУ
проводилась в феврале-марте 1935 года. С первой попытки удалось улучшить только
шасси, которое теперь получило трансмиссию и главный фрикцион от Т-35А –
орудие, скорее всего, не менялось. Ведущие колеса перенесли вперёд и несколько
изменили форму бортового экрана, уменьшив его в размерах. (Рис.43)
Рис.43 – СУ-14
обр.1935г.
В таком виде с 5 апреля по 24 августа 1935 года испытательно-сборочным
цехом Опытного завода №185 проводились специальные заводские испытания
модернизированной СУ-14. Машина преодолела более 500 км в различных условиях,
продемонстрировав неплохие ходовые качества. Однако вновь отмечались
многочисленные недостатки. В частности, выяснилось, что через шаровые
амбразуры, предназначенные для пулеметов ДТ, вести огонь невозможно, так же как
невозможно быстро воспользоваться возимым боекомплектом (8 выстрелов), который
находился под съемными крышками палубы, блокированными в походном положении
телом орудия.
На основании полученных данных в начале 1936 года был построен эталонный
вариант самоходной установки, получивши индекс СУ-14-1. (Рис.44)
Рис.44 –
Эталонный вариант СУ-14-1, 1936г.
В очередной раз была улучшена конструкция КПП, главного фрикциона,
тормозов и бортовых передач (ряд агрегатов заимствовались от танка Т-35), в
стороны от кабины водителя были вынесены выхлопные трубы, усовершенствованы
опорные сошники. САУ получила двигатель М-17-1, форсированный до 680 л.с., что
позволяло при боевой массе 48500 кг развивать максимальную скорость по шоссе до
31,5 км/ч. В ходовой части применили более толстые листы коренной рессоры и
отказались от механизма выключения подвески на время стрельбы. Вооружение
самоходки осталось без изменений – 203-мм орудие (-?). Возимый боезапас в 8
выстрелов считался резервным и был предназначен для открытия быстрого огня.
Основной боекомплект, состоявший из 50-60 выстрелов, должен был подвозиться на
тягаче типа «Коминтерн». В случае поломки САУ её буксировка могла производится
при помощи двух таких машин. Вместе с тем, боекомплект к пулеметам ДТ был
уменьшен до 2196 патронов. Броневая защита осталась неизменной по сравнению с
броневой защитой самоходной установки СУ-14, за исключением толщины фальшборта,
величина которой была уменьшена с 10 до 6 мм. Броневые листы корпуса
соединялись сваркой и заклепками. В течение апреля-сентября 1936 года СУ-14-1
прошла около 800 км без особых замечаний, а с 28 апреля по 29 ноября 1936 г.
проводились многократные стрельбы на НИАПе.
В конце ноября 1936г. с Уралмашзавода и завода «Баррикады» были
доставлены 152-мм длинноствольные орудия У-30 и Бр-2, после чего сразу начался
их монтаж на обе опытные САУ. (Рис.45, Рис.46)
Рис.45 –
Модернизированный вариант СУ-14 со 152-мм орудием большой мощности У-30, 1936г.
Рис.46 – СУ-14-1
со 152-мм орудием Бр-2.
Нижний снимок –
предположительно.
Особо удачной тогда казалась установка Бр-2 - эта пушка серийно
производилась с 1936 года в двух базовых модификациях, с глубокой и мелкой
нарезкой ствола. Для неё использовалось два типа боеприпасов
(осколочно-фугасный и бетонобойный), но максимальная скорость снаряда
составляла уже 880 м/с. Дальность стрельбы - 27 км.
В феврале 1937 года модернизированные таким образом СУ-14 и СУ-14-1
успешно прошли полный цикл испытаний.
Планом на 1937г. предусматривалось изготовление установочной серии из
пяти машин СУ-14-Бр-2, а с 1938г. предполагалось наладить их серийный выпуск.
Однако в 1937г. были расстреляны П.Н. Сячинтов и создатель гаубицы Б-4,
начальник з-да «Большевик» Магдисиев. Тема по самоходкам ТАОН оказалась
замороженной. Машины СУ-14 отправились на хранение.
Новое руководство АБТУ в лице Павлова в 1939г. попыталось реанимировать
тему. К лету 1939г. запланировали создание 280-мм самоходной мортиры
СУ-14-Бр-5.
Очередной импульс по продолжению работ над САУ ТАОН придали события
Зимней войны с Финляндией 1939-1940гг, когда РККА столкнулась с реальной
потребностью в такого типа машинах. Постановлением Комитета Обороны СССР от 17
января 1940 г. «О спецзаданиях для нужд Действующей армии» заводу №185 имени
С.М. Кирова поручалось «отремонтировать и экранировать броневыми листами две
СУ-14», чтобы те имели возможность расстреливать ДОТы прямой наводкой с
дистанции 1500-2000 метров. Однако процесс бронировки и ремонта САУ затянулся.
Броневые листы с Ижорского завода стали прибывать в конце февраля, а
экранировка машин была окончательно завершена к марту, когда война с Финляндией
закончилась.
После установки дополнительной брони толщиной 30-50 мм, полностью
закрывшей боевое отделение, масса СУ-14 возросла до 64 тонн. Обкатка обеих
машин была проведена 27 марта 1940г. СУ-14 (Рис.47) и СУ-14-1 (Рис.48) прошли
26 км.
Рис.47 –
Забронированная СУ-14.
Рис.48 –
Забронированная СУ-14-1.
В отчете было указано, что «на 3-4 передаче скорость не превышает 20-22
км/ч., при движении по целине двигатель работает напряженно, развороты
происходят тяжело». Из-за сильной перегрузки на опытном образце СУ-14 резиновые
бандажи опорных катков пришлось заменить металлическими.
В апреле 1940 года СУ-14 и СУ-14-Бр-2 проходили испытания на НИАПе, а в
июле их передали в состав группы танков капитана П.Ф. Лебедева, дислоцированной
в Киевском Особом военном округе. В сентябре 1940 г. обе машины передали на
хранение полигону НИБТ.
С консервации САУ были сняты осенью 1941 года, когда немцы подошли
вплотную к Москве. СУ-14 и СУ-14-1, вместе с СУ-100Y включили в состав
«Отдельного тяжелого дивизиона особого назначения» и выдвинули к станции Кубинка.
Здесь экипажи САУ получили задание вести стрельбу по наступающему противнику с
закрытых позиций. Точных сведений об их применении нет, и ряд авторов
допускают, что, возможно, ни одного выстрела они так и не сделали.
Самоходки СУ-14 и СУ-14-1 пережили войну. СУ-14 была отправлена на слом
в 1960-е гг., а «экранированную» СУ-14-1 (с пушкой Бр-2) передали музею БТТ в
Кубинке. (Рис.49)
Рис.49 – В
Кубинке.