Т-26 обр.1933/36гг.

&

Т-26 обр.1937г.

Линейный вариант

Радийный вариант

Т-26 обр.1933/36гг.

Т-26 обр.1937г.

СССР

Легкий по массе пехотный танк

масса Т-26 обр.1933/36гг. Т-26 обр.1937г.	9,2-9,65 т 9,5/9,75 т
вооружение Т-26 обр.1933/36гг. Т-26 обр.1937г.	45-мм орудие 1/2 пулемета 45-мм орудие 2 пулемета
экипаж	3 чел.
мощность силовой установки Т-26 обр.1933/36гг. Т-26 обр.1937г.	75-92 л.с. 95 л.с.
проект Т-26 обр.1933/36гг.	1932-1933гг.
выпускался Т-26 обр.1933/36гг. Т-26 обр.1937г.	1933-1936гг., з-д №174, СТЗ 4335 шт. 1937г., з-д №174 550 шт.

Основная статья: Советское танкостроение 1929-1937гг.

Легкая классика и её обновления

После появления двухместной башни с 45-мм орудием 20К стало возможным дальнейшее развитие базы Т-26. Согласно изданному в декабре 1932 года постановлению Комитета обороны, производство однобашенного танка должно было начаться с 1601-го серийного Т-26 весной 1933г. (всего в 1933г. рассчитывали получить 1700 танков типа Т-26). Однако планы начала производства однобашенных Т-26 оказались сорваны. В докладе М. Тухачевского о ходе выполнения танковой программы 1933г. сообщалось: «Причины невыполнения программы по Т-26 – 45-мм пушки стали поступать только в июне, перископические прицелы ожидаются не ранее четвертого квартала». По этой причине производство однобашенных Т-26 началось летом 1933г.

Помимо проблем с вооружением вскрылась и другая задача. Ввиду того, что масса нового танка возрастала на 850-1200 кг (по сравнению с двухбашенным), возникли опасения, что мощность выпускаемого на «Большевике» мотора 85-88 л.с. будет уже недостаточна для обеспечения нормальной подвижности Т-26 на поле боя. Интересно, что еще осенью 1932г. представитель фирмы «Виккерс», предложил советской стороне новый вариант двигателя для «шеститонника» мощностью 100 л.с. Но после получения подробного описания мотора специалисты двигательного цеха завода № 174 высказали предположение, что сами смогут выполнить подобные изменения, дабы поднять мощность мотора до 95 л.с. Для этого был разработан и изготовлен новый карбюратор. Первый экземпляр нового двигателя был испытан на стенде 22/III -05/IV 1933г. Он продемонстрировал мощность 96 л.с. и проработал непрерывно в течение 5 часов. Однако, будучи установленным в танк, мотор не продемонстрировал нормальной работы. Практически ни один из 30 моторов установочной серии не выдержал гарантированной наработки. В мае 1933г. был установлен порог мощности нового мотора в 92 л.с. (часто писали 90 л.с.), который новый мотор одолел. При этом эксплуатационная мощность мотора составляла всего 75 л.с. Получается, что никакого выигрыша в увеличении мощности достичь не удалось, но именно таким мотором оборудовались почти все Т-26 с цилиндрической пушечной башней.

Однобашенный вариант танка Т-26 обычно называют вариантом обр.1933 г., хотя в бумагах того времени, это обозначение отсутствует. (Рис.1, Рис.2)

Рис.1 – Возможный ранний вариант Т-26 с башней с неразвитой кормовой нишей.

Машин с такой башней было изготовлено 10 или 15 штук.

Рис.2 – Линейный Т-26, выпуска 1933-1936гг.

Масса линейного однобашенного танка росла по годам: танки выпуска 1933-1934гг. имели массу 9,4 т (в некоторых источниках показывают (9,2 т), машины 1935г. выпуска – масса 9,6 т, 1936г. выпуска – 9,65 т. Габариты: длина – 4620 мм, ширина – 2440 мм, высота – 2240 мм, клиренс – 380 мм. Бронирование: лоб, борт, корма корпуса, башня – 15 мм, крыша состояла из 10-мм и 6-мм листов, днище – 6 мм. (Рис.3)

Рис.3 – Схема бронирования однобашенного Т-26.

В связи с установкой одной башни вместо двух изменился верхний лист подбашенной коробки, башня была смещена немного влево. В 1934г. корпус танка в его кормовой части подвергся небольшим изменениям (так как в МТО танка планировалась установка дизеля мощностью 150 л.с.), а также в крыше подбашенной коробки с правой стороны добавился вентилятор боевого отделения, так как при стрельбе из 45-мм орудия загазованность боевого отделения была значительно повышена, и это приводило порой к отравлению экипажа пороховыми газами.

Цилиндрическая башня с развитой кормовой нишей устанавливалась ближе к левому борту. В задней части ниши находился люк с дверцей для демонтажа пушки. На крыше башни имелись два люка для посадки экипажа. Экипаж – 3чел. Вооружение состояло из 45-мм танковой пушки 20К и спаренного с нею пулемета ДТ. В качестве приборов наблюдения применялись смотровые щели со стеклоблоками, в корпусе и башне. Средством внешней связи служили сигнальные флажки. С осени 1933г. на комплектацию части танков Т-26 стали поступать радиостанция 71-ТК-1 с поручневой антенной, такие танки назывались радийными, причем такие машины могли быть и не командирскими. (Рис.4)

Рис.4 – Радийный Т-26.

Линейные и радийные танки имели несколько различный боекомплект: для линейных – 122 снаряда для пушки и 2898 патронов (46 дисков); для радийных – 92 снаряда при том же количестве патронов.

Компоновка однобашенного танка (Рис.5, Рис.6), двигатель, трансмиссия и ходовая часть практически не изменились по сравнению с двухбашенным вариантом.

Рис.5 – Т-26 обр.1933г. в разрезе.

Рис.6 – Интерьеры Т-26.

В 1933г. танки выпускались с одним топливным баком, емкостью 182 л.

С декабря тридцать третьего года, в производство поступило улучшенное орудие, которое сейчас называют обр. 34г., или как раньше обр.32/34г. Конструкцию пушки удалось улучшить, также и как ее надежность. Для этого орудия, в начале тридцать четвертого года разработана «тяжелая граната» О-240.

С конца 1933г. начались попытки упростить изготовление неподвижной части маски башни, поскольку этот элемент был сварным, например, пытались изготовить ее штамповкой в один прием. Наконец, в 1935г. метод штамповки маски пушки пришел на смену сварке. (Рис.7)

Рис.7 – Маска башни, вид сверху.

Как будто, в 1935г. на Т-26 стали устанавливать фары для ночной стрельбы. Фары крепились на маске орудия. До конца осени 1939г. такие фары получил каждый пятый Т-26. (Рис.8)

Рис.8 – Т-26 с фарами для ночной стрельбы.

В 1935г. для удобства механиков-водителей рекомендовали использовать целлулоидные щитки на люки водителей. (Рис.9)

Рис.9 – Щиток для водителя.

С 1935 года корпуса танков стали изготавливать с использованием электросварки. В конце тридцать пятого года, кормовую нишу начали оборудовать шаровой установкой с пулеметом ДТ. Примерно в это же время часть пулеметов оборудовалась двукратной оптикой. Появился бак увеличенной емкости (в моторном отделении размещен дополнительный бак), увеличивший запас хода в два раза – до 240 км. Была также изменена вся система бензопитания, что экономило некоторое количество медных и резиновых трубок.

В 1936г. на опорных катках ввели съемные бандажи опорных катков (теперь при выходе катка из строя можно было не менять его целиком, а заменить грузошину, которые прессовались из искусственного каучука неопрена), изменили натяжной механизм, начато изготовление траков горячей штамповкой (в результате – поднялась прочность), успешно завершились опыты по закалке гусеничных пальцев токами высокой частоты (ТВЧ). Пальцы получались очень твердые на поверхности и вязкие в толще. Опытный танк со штампованными траками и пальцами, закаленными ТВЧ, прошел 200 км без поломок гусеничных цепей, хотя за это время дважды ломались каретки, обрывалась коренная рессора подвески. В нише башни установили пулемет ДТ. При этом боекомплект пушки сократился до 102 выстрелов (на танках без радиостанции), а масса танка возросла до 9,65 т.

Интересные опыты проводились в 1936г. На одной из линейных машин (№628) для сравнительных испытаний смонтировали сразу 4 прибора, указывающих курс танка при движении: 1. гироскопический курсоуказатель Осконбюро; 2. гироскопический курсоуказатель немецкой фирмы, кажется, «Анщютц» (в документе напечатано неразборчиво) из Киля; 3. нормальный магнитный компас «КИ» з-да «Авиаприбор»; 4. магнитный компас «КИ» з-да «Авиаприбор» со снятыми компенсационными парами. (Рис.10)

Курсовой гироскопический прибор системы Осконбюро, которым пользовался водитель, как основным прибором, был смонтирован в отделении водителя у переднего обреза люка.

Установка обоих компасов на едином кронштейне.

Рис.10 – Установка курсового оборудования на танке.

Как указано в Отчете II отдела ОКБ №1 ВОТИ, цель испытаний: «1. Определить уходы гироскопических курсоуказателей в зависимости от времени – при движении по шоссе. 2. Получить впечатление о пригодности вождения машины при пользовании магнитного компаса «КИ»». Практический результат исследований мне неизвестен.

К 1937г. накопилась критическая масса нововведений, которые вкупе с дальнейшими усовершенствованиями, последовавшими в 1937г., позволяют даже говорить о новой модели танка - Т-26 обр. 1937г.

Планы модернизации Т-26 на тридцать седьмой год предусматривали: увеличение мощности двигателя танка Т-26 до 105-107 лошадиных сил; увеличение б/к до 204 артвыстрелов и 58 дисков к пулеметам; улучшение бронезащиты, для чего следовало перейти на 20-22 мм бронелисты для корпуса и башни Т-26 и расположить их под углом; усиление подвески; улучшить возможность эвакуации из танка в условиях боя. Однако 1937г. выдался не слишком удачным для созидательного труда, особенно для лиц инженерно-технического состава и менеджеров разного уровня.

С 1933г. для Т-26 велась разработка дизеля воздушного охлаждения мощностью 200 л.с. (ДМТ-4, ДТ-4), а затем и карбюраторного двигателя МТ-4 мощностью 200 л.с. (180-210 л.с.), но к 1937г. результата получено не было. Двигательный отдел завода № 174 приступил к работам по увеличению мощности существующего двигателя. Двигатель форсировали, и его максимальная мощность возросла до 95 л.с. Однако цена этого достижения оказалась несоразмерной полученному эффекту. Мощность удалось увеличить благодаря новому карбюратору, повышению оборотов двигателя и переходу на питание бензином первого сорта. Однако такое решение привело к массовому обрыву клапанов в ходе эксплуатации танка. Что в условиях того времени привело к обвинениям во вредительстве и последующему аресту причастных к этому специалистов. Производство и приемка Т-26 была прекращена вплоть выявления и устранения причин – на месяц. В результате выяснилось, что виной массового обрыва клапанов была поставка несортового материала и потому вскоре производство Т-26 было возобновлено, правда в прежней комплектации (с прежним двигателем). Как следствие всей истории: выбывшие специалисты, сорванный на 1937г. производственный план выпуска танков, а репрессии прекратили дальнейшие работы по модернизации Т-26 с цилиндрической башней.

Из других новшеств, появившихся в 1937г. на танке можно упомянуть о турельной установке П-40 под зенитный пулемет (разработана в конце 1935г. на з-де №185), которые предполагалось ставить на часть новых машин. (Рис.11)

Рис.11 – Турель П-40 на башне танка.

Обычно пишут, что по результатам испытаний в войсках она была сочтена неудобной и в серийное производство не пошла, а на смену была подана вращающаяся турель Г1-40 (-?). Доработка изделия продолжилась и в 1938г., появился образец 56-У-322 (П-40-УМ). Также были разработаны бакелитовые бензобаки, довольно легкие, а в случае прострела пулей, они могли самозатянуться.

Современники указывали массу танка Т-26 обр.1937г. со всеми наворотами в 9,5 тонн, в более поздних источниках приводят 9,75 тонн. Бронирование танка при этом практически не изменилось. (Рис.12, Рис.13)

Рис.12 – Радийный танк выпуска конца 1936-1937гг. Машина имеет местами сварной корпус, новую конструкцию щитка механика-водителя с защитой петель, измененную укладку ЗИП, звуковой сигнал новой конструкции, штампованную маску пушки, люк в башне для установки турели П-40, фары боевого света, пулеметную установку в кормовой нише башни, новые опорные катки со съемными бандажами и усиленный ленивец.

Рис.13 – Т-26 обр.1937г.

Производство однобашенных Т-26 началось летом 1933г., но до конца 1933г. завод № 174 выпускал однобашенные Т-26 параллельно с двухбашенным вариантом танка. С 1933г. к выпуску Т-26 малыми сериями приступил СТЗ – по другим данным, начало выпуска танков Т-26 на СТЗ приходится на 1934г. Окончательно однобашенный Т-26 вытеснил с производства своего двухбашенного предшественника к концу 1933г.

Таблица – Выпуск танков Т-26 обр. 1933/36гг. и Т-26 обр. 1937г. по данным РГАЭ и РГВА.

	1933г.	1934г.	1935г.	1936г.	1937г.
З-д №174	712	940	1236	1205°	550
СТЗ		29	115	98
Итого	712	969	1351	1303	550

° 74 из них переделаны в ТТ-26 и ТУ-26 (37 групп)

Танков Т-26 обр. 1933/36гг. – 4335 шт.

Танков Т-26 обр. 1937г. – 550 шт.

Таблица – Производство танков Т-26 обр. 1933/36гг. и Т-26 обр. 1937г. по данным ГАБТУ

	1933г.	1934г.	1935г.	1936г.	1937г.
линейные	616	511	553	477
радийные	96	457	735	826	550
Итого	712	968	1288	1303	550

Танков Т-26 обр. 1933/36гг. – 4271 шт.

Танков Т-26 обр. 1937г. – 550 шт.

Как видим из таблиц, наблюдается разница в 64 единицы, видимо, это то количество танков, которые строились под турецкий заказ и в данные ГАБТУ не попали.

Эксперименты на базе однобашенного Т-26.

На однобашенных танках Т-26 совершенствовали технологию защиты от собак-подрывников. Прорабатывалось два варианта защиты – пассивный и активный.

В качестве пассивных испытывались разные формы конструкций, например, вращающийся лопастной отражатель. (Рис.14)

Рис.14 – Т-26 с вращающимся лопастным отражателем.

Принцип работы схож с комбайном - отражатель вращается во время движения танка. Как показали опыты, канат передачи соскакивал несколько раз, из-за чего защита собачками преодолевалась.

Активный метод защиты предполагал использование электрического тока. (Рис.15)

Рис.15 – Т-26 с электрифицированным ограждением.

Ограждение запитывалось от 13-В пускового танкового аккумулятора или с батарей сразу 6-ти автомобильных клаксонов, кстати сами клаксоны выступали звуковой защитой от собак (стрелками на фото указаны питающий привод и батарея клаксонов). Увы, было установлено, что силы вырабатываемого тока не хватает для гарантированного уничтожения вражеской собаки, а смысла отпугивать её уже нет - в случае касания ограждения и получения удара током отскочить она уже не успевает, и заряд все равно попадает под танк. В результате электрифицированные ограждения были рекомендованы для защиты танка только с кормовой проекции. Звуковой же сигнал при первом применении собак отпугивал, при дальнейшем - действия не оказывал.

Несмотря на некоторые неудобства (напр., громоздкость специального противособачного оборудования), результаты испытаний в целом были признаны успешными, но в середине 1930-х тему почему-то свернули.

В 1935г. з-д №174 подготовил очередной вариант автосцепки двух танков, на этот раз автосцепкой оборудовали танки Т-26. (Рис.16)

Рис.16 – Автосцепка Т-26.

Предполагалось таким способом улучшить проходимость танков через широкие рвы, канавы и для преодоления контрэскарпов.

Автосцепка состояла из носовой и кормой частей и запорного механизма. Носовая часть автосцепки, установленная в передней части корпуса заднего Т-26, представляла собой сварную коробку, носовая (сужающаяся) часть которой входила в улавливатель кормовой части автосцепки на переднем танке. Носовая часть снабжалась упорными валиками, проходящими через соответствующие отверстия в ее корпусе. По замыслу, она могла легко демонтироваться с корпуса танка. (Рис.17)

Рис.17 – Носовая часть автосцепки, 1935г.

Кормовая часть автосцепки, смонтированная на переднем Т-26, состояла из двух основных боковых листов, приклепанных к задним бортовым листам корпуса танка, и улавливателя – сварной коробки, боковые листы которой сваривались с основными боковыми листами и вилками, являющимися упорами валиков носовой части сцепки. Для размещения элементов приспособления выхлопную трубу танка пришлось перенести на короб, изменив его верхнюю часть. (Рис.18)

Рис.18 – Кормовая часть автосцепки.

Запорный механизм автосцепки состоял из стакана, внутри которого имелся палец, и пружины, упирающейся в торец пальца; стакан с помощью двуплечего рычага и троса соединялся с рычагом привода. В выключенном состоянии палец находился в стакане и удерживался собачкой в статическом положении. Для захвата носовой части автосцепки пальцем боковые листы улавливателя были снабжены соответствующими отверстиями.

Сцепление производилось следующим образом. Второй («носовой») танк подходил к первому («кормовому»), носовая часть сцепки отодвигала удерживающую собачку, освобождая палец, который выталкивался наружу сжатой пружиной. Палец, пройдя через отверстия носовой части и улавливателя, соединял оба полукомплекта сцепки. Благодаря свободной посадке пальца «спаривание» танков проходило без каких-либо затруднений. (Рис.19)

Рис.19 – Узел сцепки танков Т-26. Носовая часть приспособления вошла в улавливатель.

Чтобы отверстия улавливателя и носовой части сцепки совпали, в последней были установлены валики-ограничители, упирающиеся (при сцеплении машин) в вилки улавливателя, ограничивая ход носовой части. Конструкция вилок обеспечивала угол разлома автосцепки 16°, что облегчало сцепленным танкам преодоление препятствий. (Рис.20)

Рис.20 – Угол разлома автосцепки.

Расцепление танков сводилось, по сути, к отведению пальца улавливателя назад и к освобождению носовой части сцепки заднего Т-26.

Испытания автосцепки конструкции завода №174 производились на различной местности. «Спаренные» машины проходили через рвы различной ширины – от 1,5 до 4 м и более, с разгона и без, а также преодолевали подъемы по мягкому грунту. При этом оценивались удобство и быстрота сцепления танков на различных грунтах, при наличии незначительных препятствий и при продольном и поперечном кренах. Изучалась и возможность движения «спарки» на пересеченной местности при подходе к препятствию.

Рвы шириной до 3 м и глубиной до 1,5 м (почва суглинистая, сухая) сцепленные танки преодолели на 1-й скорости без каких-либо затруднений. (Рис.21)

Рис.21 – Сцепка успешно преодолевает 3-метровый ров.

Ров шириной 3,4 м и глубиной 1 м, наполненный водой, был успешно пересечен на 1-й скорости с разгона. Повторное испытание в тех же условиях дало аналогичные результаты, но при осмотре машины выяснилось, что лопнул сварной шов коробки носовой части сцепки. (Рис.22)

Рис.22 – Схема из отчета.

Ров шириной 4,5 м глубиной 2 м (почва глинистая, размытая, ров частично наполнен водой) стал непреодолимым препятствием. Передняя машина застряла во рву и была вытащена только с помощью тягача. Повторное испытание на более сухой почве также не принесло успеха. Более того, обнаружилась деформация переднего листа носовой части сцепки, что потребовало проведения восстановительных работ. (Рис.23)

Рис.23 – Во рву 4,5 м.

Много неприятностей принес испытателям ров шириной 3,5 м и глубиной 1,5 м (грунт – сырая рыхлая земля). При попытке преодолеть это препятствие передний танк уткнулся в переднюю стенку рва. (Рис.24)

Рис.24 – Передняя машина застряла во рву шириной 3,5 м.

Дальнейшее движение было невозможно из-за пробуксовки гусениц. Попытки «спарки» выйти из рва задним ходом также оказались неудачными. Машины пришлось вытаскивать буксиром. Более того, почва рва оказалась настолько мягкой, что после буксировки образовалась 3-метровая яма. Тогда предприняли попытку перейти это препятствие с другой стороны, надеясь, что обвалившийся грунт стенок рва должен облегчить эту процедуру. Однако результат оказался тем же: танки извлекли из ямы тягачом.

В ходе тщетных попыток перейти 3,5-м ров, сопровождавшихся значительными обвалами грунта, на его месте образовалась настоящая воронка с более пологими краями. Именно это и позволило, в конечном счете, пройти сцепленным машинам. Завершился этот этап испытаний неудачным экспериментом по преодолению воронки шириной 9,0 м и глубиной 2,35 м.

Испытания по преодолению подъемов также не выявили преимуществ двух «спаренных» машин по сравнению с одиночным Т-26 в аналогичных условиях, хотя, как ожидалось, результаты должны были быть выше благодаря наличию второго танка, поддерживающего впереди идущую машину и прижимающую ее к грунту. Так, подъемы в 33° и 30° по мягкому, сильно размытому грунту не были преодолены из-за буксования гусениц.

Удобство и быстрота сцепления танков оценивались на различных грунтах, при наличии незначительных препятствий, а также при продольном и поперечном кренах. Попытки соединить танки при бортовых кренах 12° и 8° оказались безуспешными из-за невозможности обеспечить нужное взаимное положение носовой части сцепки и улавливателя. Это удалось при крене всего в 3°. Даже при незначительном продольном крене (5°) сцепить машины также не удалось. Положительный результат был получен только при крене в 1°! На горизонтальной площадке время, необходимое для «спаривания» машин, зависело от тренированности механика-водителя и составляло от 10 с до 23 с, а расцепка занимала 0,3 до 1,5–2 мин.

Вопреки ожиданиям, движение «спарки» по неровному полю на расстояние всего 50 м (до препятствия) оказалось затруднено, что, безусловно, отнесли к недостаткам конструкции сцепки.

На основании результатов испытаний были подготовлены предложения и выводы: конструкция автосцепки «недостаточно прочна, так как после 3-х кратного перехода машины через ров обнаружен срыв резьбы и изгиб крепежных болтов носовой части автосцепки и переднего броневого листа». Усилить конструкцию предполагалось в том числе за счет установки дополнительных уголков на передний лист заднего танка. Хотя проходимость «спаренных» машин через препятствия оказалась выше, чем у одиночного танка (ров шириной до 3,5 м), это сочли недостаточным: по расчетам, максимальная ширина преодолеваемого рва (с учетом общей длины танков 10 м) должна была составлять не менее 4,5 м. Также недостаточным признали максимальный преодолеваемый угол подъема – не более 25°. Кроме того: «угол разлома автосцепки 16 град. 30 мин недостаточен, так как таковой ограничивает возможности свободного маневрирования задней машины, что является основным препятствием при переходе спаренных машин через рвы и окопы». К серьезному недостатку отнесли невозможность демонтажа коробки передач и бортовых фрикционов из второго танка с установленным полукомплектом автосцепки. Демонтаж кормовой части автосцепки с переднего Т-26 был невозможен, так как ее основные листы приклепывались к корпусу танка вместе с бортовыми кронштейнами кривошипа, а улавливатель приваривался к основным листам. Подчеркивалось, что «допускаемый угол бортового и продольного крена спаривания машин крайне ничтожен, что является одним из недостатков рассматриваемого приспособления». Негативным фактором, отрицательно «влияющим на тяговые свойства машины», стало «увеличение веса передней (кормовой) машины на 255 кгр. и задней (носовой) – на 200 кгр. при крайней перегруженности машин Т-26».  Заметили также, что установка данного приспособления на боевые машины в частях РККА была сопряжена со значительными трудностями, требующими «спец. разметки, сверловки брони и т.п.». 

В итоге, общий вывод оказался таким: «Выявленные недостатки вполне достаточны, чтобы считать результаты испытания автосцепки неудовлетворительными и не рекомендовать ее к установке на серийные машины».

Испытывались на Т-26 и средства по преодолению водных преград. 29 сентября 1935 года танки БТ-5 и Т-26 самостоятельно вплавь преодолели Амурский залив (в других источниках пишут, что заплыв был через Татарский пролив). Плавсредство с помощью которого плыли танки представляло собой две резиновые лодки (или понтоны), прикрепленные к двух поперечным балкам на корпусе. Движение на плаву осуществлялось при помощи гусениц с «двойными автоматическими» траками, управление танком проводилось бортовыми фрикционами. Такой способ предложил инженер А.Ф. Кравцов.

В 1936г. для танка Т-26 разработали приспособления для подводного хождения, практически аналогичные тем, что устанавливались на танки БТ. Все возможные отверстия на корпусе танка и в башне герметизировались, засос воздуха во внутрь производился через трубу, установленную на башню, выхлоп осуществлялся в воду через специальный клапан. Танк Т-26 с таким оборудованием именовался ТПХ-26, но подготовлен был только опытный образец. (Рис.25)

Рис.25 – ТПХ-26.

Столкнувшись с реалиями финских минных позиций на Карельском перешейке, 15 декабря 1939 года на основании устных указаний штаба Ленинградского военного округа представителями завода №174 им. Ворошилова Народного комиссариата среднего машиностроения были составлены временные тактико-технические требования для опытных образцов, на основании которых создали танковый электромагнитный миноискатель ТМ-1 под танки Т-26. Согласно техническим требованиям, рамка металлоискателя должна была размещаться впереди танка на расстоянии двух метров от корпуса и гарантированно обнаруживать металлические мины по всей ширине танка и на расстоянии 30 сантиметров за краем гусениц, что позволило бы танку совершать манёвры. Глубина обнаружения мин — до 1,3 метра от рамки. Допускалась мёртвая зона по оси машины шириной полметра. Конструкция рамки должна была выдерживать удары кустов толщиной ствола до трёх сантиметров, при этом не мешать нормальному движению и преодолению препятствий на 2-й скорости. Под препятствиями понимались рвы и брустверы. Размещать аппаратуру миноискателя требовалось в защищённом от пуль месте, не стесняя действий экипажа. Питание электричеством — от бортовой сети, а сам миноискатель должен был обеспечивать непрерывную работу в течение восьми часов. Лампу-сигнализатор обнаружения мины и приборы управления устройством требовалось установить перед водителем. Помимо этого, требовалось соблюсти простоту и удобство в эксплуатации, а установка оборудования на танк не должна была приводить к снятию или демонтажу каких-либо принадлежностей и деталей.

Для разработки устройства представители завода №174 обратились на кафедру физики земной коры физического факультета Ленинградского госуниверситета (ЛГУ). Общий принцип работы миноискателя предложил доцент кафедры А.П. Краев, также над созданием ТМ-1 работали сотрудники кафедры И.П. Иванов и В.Г. Зацепин. От завода №174 в разработке принимал участие Н.Д. Журик — он консультировал учёных по техническим вопросам и устройству танка.

Миноискатель ТМ-1 состоял из двух основных цепей приёмного и питающего колебательного контура. Приёмный контур — это две включённые навстречу рамки. Разность электродвижущих сил (ЭДС), возникающая в приёмных рамках, подаётся через трансформатор на усилитель низкой частоты, на выходе которого установлен индикатор опасности — неоновая лампа. Колебательный контур питается от преобразователя с частотой 1000 Гц, потребляя мощность 100 Вт. Из-за того, что рамки приёмного контура разные, потребовался дифференциальный трансформатор для компенсации разности ЭДС приёмных рамок, возникающих от первичного магнитного поля. Питающие и приёмные рамки монтировались впереди танка. (Рис.26)

Рис.26 – Принципиальная схема миноискателя ТМ-1.

Принцип работы ТМ-1 следующий: интенсивное первичное магнитное поле, создаваемое колебательным контуром, возбуждает в металлическом корпусе мины индукционный ток, который сопровождается вторичным магнитным полем, это поле наводит ЭДС в приёмном контуре и через усилитель низкой частоты зажигает неоновую лампу-индикатор.

Рамки были изготовлены и прошли испытания — сначала в лаборатории электрометрии кафедры физики земной коры ЛГУ, затем на заводе №174. Внешние габариты питающей рамки составили 2×0,8 метра — это гарантировало необходимую зону действия, при этом не мешая танку преодолевать препятствия.

Во время испытаний в лаборатории питающая и приёмные рамки жёстко не соединялись, для настройки максимальной чувствительности их перемещали друг относительно друга, что в итоге позволило обнаруживать мину на расстоянии 1,8 метра под рамками и на 80 сантиметров по бокам от них.

На заводе для монтажа миноискателя на танк необходимо было сделать жёсткую конструкцию, для чего питающую рамку выполнили как основание, внутри которого разместили и залили парафином приёмные рамки. Всё это не дало возможности компенсировать разность ЭДС, как это было в лаборатории, и пришлось заменить механическую компенсацию электрической. (Рис.27)

Рис.27 – Рамки миноискателя ТМ-1.

Из-за того, что рамки были сильно разные, а компенсационные приборы отсутствовали, чувствительность значительно упала: мину теперь обнаруживали непосредственно под проекцией рамки на землю и на расстоянии всего 0,8 метра, а также 0,2 метра по бокам — т.е. гусеницы танка не перекрывались. Чтобы улучшить поле «обзора», требовалось изменить размер рамок, чего делать не стали.

Причины неудачи заключались в качестве изготовления: рамки делали из доступных материалов. Так, каркас питающей рамки соорудили из дерева (что не обеспечивало необходимой жёсткости), на него сверху намотали медную ленту, а не провод, как в расчётах. Приёмные рамки намотали из проводов разного сечения. Применённый дифференциальный трансформатор препятствовал использованию возможностей резонанса в приёмном контуре, конденсаторы взяли любительские с большими утечками.

Несмотря на недостатки, аппаратуру решили проверить на танке, установив ее в феврале 1940г. на танк Т-26 с цилиндрической башней и поручневой антенной, без вооружения - по всей видимости, поступивший из ремонта. (Рис.28)

Рис.28 – Т-26 с миноискателем ТМ-1 во дворе з-да №174.

Аппаратуру устанавливали по временной схеме - провода укладывались произвольно, приборы не закреплялись. Из-за отсутствия умформера на 12 вольт внутри Т-26 за сиденьем водителя установили аккумулятор, на крышке которого поместили умформер на 24 вольта с повышающим трансформатором. Лампу-индикатор закрепили у места крепления компаса впереди механика-водителя. Не смогли подобрать сопротивления электрической подгонки компенсации ЭДС, вместо них использовали усилитель и реостаты — всё это смонтировали на доску и просто поставили на боеукладку для дисков танкового пулемёта. Рамки установили впереди на специальной подвеске из металлических швеллеров, которая не была жёстко закреплена, а регулировка по высоте осуществлялась натяжением тросов.

Первый пробег на 500 метров в присутствии комиссии из представителей завода, группы разработчиков и двух военпредов Автобронетанкового управления Красной армии (АБТУ КА) состоялся 3 февраля 1940 года. Испытания показали, что мина обнаруживается на расстоянии 1 метра по нормали к рамке и на 0,3–0,4 метра сбоку. Спустя 15 минут работы из-за перенапряжения в бортовой сети, созданной штатным генератором, перегорела одна из ламп усилителя низкой частоты, и пробило один из конденсаторов. После этого испытания закончились. Вторичное испытание состоялось 7 февраля в присутствии той же комиссии. Оно тоже окончилось неудачей — не удалось скомпенсировать ЭДС в рамках, и ТМ-1 не заработал. 12 февраля состоялось третье испытание. Добиться идентичности приёмных рамок не удалось, но миноискатель некоторое время работал. Скомпенсировать и подогнать параметры рамок на месте не удалось из-за того, что аппаратура и рамки, изготовленные кустарным образом, оказались слишком разными. На этом ходовые испытания закончились.

В заключении по итогам испытаний коллектив, занимавшийся изобретением и изготовлением миноискателя, считал, что ТМ-1, смонтированный в двух метрах перед танком Т-26, даст зону действия 3×2 метра с глубиной 1,3 метра при выполнении следующих условий: рамки ТМ-1 изготовить в заводских условиях в полном соответствии с расчётными и техническими требованиями, разработанными специалистами ЛГУ, на одном из ленинградских электротехнических заводов; каркас рамок сделать жёстким из дюралюминия, а не дерева; регулировку и подгонку компенсации ЭДС обеспечить лаборатории электрометрии ЛГУ, после чего проверять и принимать их комиссией с представителями ЛГУ, АБТУ и завода №174. Помимо этого, завод №174 должен был доработать подвеску ТМ-1 к танку, обеспечивающую подъём рамок вверх, когда в них нет нужды.

У военпредов Автобронетанкового управления, присутствовавших на испытаниях, было своё мнение. 23 февраля 1940 года от воентехника 2-го ранга Г.В. Гомолицкого и воентехника 3-го ранга С.Н. Одинцова последовало заключение, где они считали, что прибор имеет ряд существенных недостатков. В документе было отмечено, что пока рано судить о степени эффективности прибора в работе, а представленная модель годится только для проверки принципов обнаружения металла на пути танка, причём неважно, лежит там мина или просто металлический предмет. Также они отметили кустарность изготовления и монтажа приборов, электрической части, рамок и подвеса миноискателя к танку. К недостаткам отнесли незащищённость катушек от ружейного и пулемётного огня, невозможность движения быстрее, чем на 2-й передаче. Отмечалось, что не удалось выяснить, какие типы мин и на каком расстоянии обнаруживает ТМ-1. Итоговое мнение было таково: необходимо изготовить один опытный образец, на котором учесть все недостатки и отработать все вопросы. 5 марта 1940 года весь материал с заключениями военпредов по итогам испытаний за подписью главного конструктора завода №174 С.А. Гинзбурга и начальника КБ-2 К.П. Гаврута был направлен старшему военпреду Автобронетанкового управления на заводе №174 Бинкову. От него 6 марта последовало заключение, что образец недоработан и представлен в чрезвычайно сыром виде, в котором он не удовлетворяет тактико-техническим требованиям: «…в силу чего абсолютно не представляется возможным техническое заключение о какой-либо пригодности данного приспособления. Считаю необходимым предложить какому-либо заводу доработать данное приспособление…».

8 марта письмо за подписями директора, главного инженера и главного конструктора завода №174 было отправлено секретарю Ленинградского горкома ВКП(б) А.А. Кузнецову. В документе отмечалось, что работы надо продолжить, и завод просит оказать помощь в привлечении ленинградских электротехнических заводов к изготовлению трёх опытных образцов, которые после отладки могут быть направлены для использования в воинские части. 19 марта на завод №174 пришёл запрос от 8-го отдела Автобронетанкового управления о направлении представителя в Москву для заключения договора на проектирование и изготовление опытных миноискателей к танку Т-26. Только 28 апреля 1940 года последовал ответ за подписями главного инженера и заместителя главного конструктора завода №174, что завод уже перегружен спецработами и не может взять на себя подобных обязательств. Заводом предлагалось заключить договор на эти работы с ЛГУ, и только после выполнения проектирования, изготовления, отработки и проведения испытаний миноискателей «…завод №174 может взять на себя их установку на танк Т-26 и произвести всесторонние испытания в эксплуатационных условиях Т-26…».

До начала Великой Отечественной войны работы возобновлены не были.

Служба однобашенных Т-26 в РККА.

Танки типа Т-26 оказались самыми массовыми боевыми машинами в РККА в 1930-е годы. Машины поступали и на вооружение мехкорпусов, и отдельных мехбригад (Рис.29), и в танковые батальоны стрелковых дивизий. (Рис.30)

Рис.29 – Танковая бригада, укомплектованная танками Т-26.

Рис.30 – На службе Родине.

Боевое крещение машины Т-26 получили в Испании, куда их отправляли по заказу республиканского правительства. Однако практически до весны 1938г. на танках Т-26, как правило, были смешанные экипажи – два советских танкиста и один республиканец, причем не всегда испанец. Впервые в бой танки Т-26 пошли в конце октября 1936г. В ходе атаки, 29 октября, Т-26, под командой лейтенанта Осадчего Семена Кузьмича таранил итальянский танк C.V.3. Это был первый в истории танковый таран.

Вероятно, в момент своего появления на поле боя в Испании Т-26 выглядел эталонным танком своего времени. Но очень скоро был сделан вывод, что тонкобронные машины абсолютно уязвимы перед более дешевыми, чем танки, противотанковыми пушками.

Т-26 принимали участие во всех кампаниях РККА в период с 1938г. по 1945г.

В ходе боев у озера Хасан в 1938г. было потеряно 77 Т-26 разных модификаций, из них безвозвратно - 10 Т-26. После окончания боев 39 танков восстановлены силами воинских частей, остальные потребовали заводского ремонта.

В 1939г. в Монголии было потеряно только две машины Т-26.

Накануне Второй мировой T-26-е находились в основном в отдельных бригадах легких танков (каждая бригада 256-267 Т-26) и в отдельных танковых батальонах в составе стрелковых дивизий (по 10-15 танков). Эти типы танковых подразделений принимали участие в Польском походе в сентябре 1939 года. Боевые потери в Польше составили пятнадцать Т-26-х (по некоторым сведениям, 5 шт.), но 302 танка вышли из строя на марше. (Рис.31)

Рис.31 – Т-26 на улицах Брест-Литовска, 22.09.1939г. Слева подразделение немецких мотоциклистов.

Серьезным испытанием для Т-26 стала Зимняя война с Финляндией. В общей сложности части Ленвоенокруга насчитывали в начале войны 848 единиц танков Т-26 разных модификаций. Машины оказались малопригодны для действий в условиях зимней тайги против укрепленных позиций противника. Было потеряно 265 линейных и 10 радийных однобашенных танков Т-26. (Рис.32, Рис.33)

Рис.32 – В зимних условиях.

Рис.33 – В руках противника.

Т-26 активно использовались в 1941г. В 1942г., в основном, на южном участке советско-германского фронта, а на Ленинградском фронте вплоть до 1944г. (Рис.34, Рис.35)

Рис.34 – В боевой обстановке.

Рис.35 – Тяжелое лето 1941-го.

Верхнее фото - танк Т-26 из состава 2-й тд 3-го мехкорпуса 11-й армии Северо-Западного фронта, подбитый под городом Расейняй.

Следующее фото - тотально разрушенный Т-26 на шоссе Белосток-Минск.

Танки типа Т-26 массово использовались при оккупации Ирана в 1941г. Как пишут, последнее боевое применение танков Т-26 имело место в 1945 году на Дальнем Востоке.

Иностранные операторы однобашенных Т-26.

В 1935г. турки купили в СССР, возможно, 64 единицы однобашенных Т-26. Встречается, что танки типа Т-26 служили в турецкой армии до 1942г.

Как уже указывалось выше танки Т-26 поставлялись в Испанию. В отношении отправленных в 1936-1928гг. в Испанию танков Т-26 встречаются разные данные: от 321/306 шт. до 271/256 шт.

Таблица – Поставка танков Т-26 в Испанию.

дата прибытия груза	порт доставки	Судно	бронетехника	примечание
25/26.09.36	Аликанте; Указывают также - Картахена	«Нева»	15 Т-26	?
04.10-12/15.10.36г.	Картахена	«Карл Лепин»; по исп. данным – «Комсомол»	50 Т-26 (в сов. источниках про танки Т-26 не упоминается)	Группа Кривошеина
21.11-30/31.11.36г. и/или 25.11.36г.		“Mar Caribe” “Cabo Palos”	19 Т-26 37 Т-26	Группа Павлова
27.02-05/08.03.37г.		“Darro”	40 Т-26
06.03.37г.		“Cabo Santo Tomé”	60 Т-26
29.04-07.05.1937г. 07.05.1937		Cabo Palos	50 Т-26
24.06-30.06.1937г.		Iciar	25 Т-26
01.03-13.03.1938		Gravelines	25 Т-26

Встречается также, что всего в Испанию прибыл 281 танк Т-26: в 1936г. – 106 шт. (- эта цифра кажется совершенно маловероятной); в 1937г. – 150 шт.; в 1938г. – 25 шт. Формально танки являлись собственностью мадридского республиканского правительства. За один танк Т-26 советские получали $20 000. В марте 1938г. советские танкисты убыли из Испании, и танки полностью перешли к испанцам. (Рис.36)

Рис.36 – Республиканские Т-26. Обе машины, похоже, Т-26 обр.1937г.

Приличное количество Т-26 оказалось в руках франкистов - к марту 1939г. не менее 50-ти штук. (Рис.37)

Рис.37 – Т-26 в руках франкистов.

В феврале-апреле 1939г. до 15-ти республиканских Т-26 перешли испано-французскую границу, но уже в мае французы вернули 10 или 14 танков в Испанию. Говорят, одну машину французы ради опыта уничтожили ручными гранатами.

Некоторое количество Т-26 попало в руки немцев и итальянцев (Рис.38), сражавшегося на стороне франкистов, позже сохранившиеся машины, скорее всего, были переданы ими испанцам.

Рис.38 – Итальянцы на броне трофея.

По окончании боевых действий из 178 или 280 Т-26 испанцы ввели в строй 98 машин, продолживших службу в испанской армии до 1960-х годов (Рис.39).

Рис.39 – Танки Т-26 испанской армии, 1960-е годы.

В ноябре 1937 году 82 танка Т-26 отправили в Китай армии Гоминьдана. Груз был доставлен в британский Гонконг и французский Хайфон 31 января 1938г. Эти танки стали основой 200-й китайской механизированной дивизии, сформированной в августе 1938г. при помощи советских военных советников: майора Чеснокова, Грабовского, Булатова, Цыганкова, Гальчина, Михайлова и других. 200-я мех. дивизия вела интенсивные боевые действия в марте 1942г., защищая Бирманскую дорогу. Долгое время считалось, что в затяжных арьергардных боях все танки Т-26 китайцами были потеряны. (Рис.40)

Рис.40 – Т-26 200-й китайской мех. дивизии, уничтоженный в ходе Бирманской операции, 1942г.

Однако теперь известно, что на май 1946г. в составе войск Гоминьдана находилось 46 танков Т-26. Существует фотодокумент (Рис.41), свидетельствующий, что какое-то количество танков Т-26 пережили Гражданскую войну и в 1949г. были эвакуированы на о. Формозу.

Рис.41 – Погрузка танков в порту Шанхая при эвакуации войск Гоминьдана на о. Формозу (Тайвань), октябрь/декабрь 1949г. На переднем плане хорошо различимы, как минимум, три танка Т-26, справа выглядывает М3А3 Stuarts.

Интересно, что коммунисты захватили у войск Гоминьдана (в ходе кампании Хуайхай, Huaihai) 1-3 танка Т-26, один из них попал в кадр, как считается, во время парада победы 1 октября 1949г. (Рис.42)

Рис.42 – Т-26 с символикой НОАК.

Солидным парком Т-26 обзавелась Финляндия сначала в 1939-1940гг., потом в 1941г. Пишут, что у финнов было 126 танков типа Т-26, впрочем, не совсем ясно, это общее количество танков, или количество введенных в эксплуатацию. Пишут, что несколько десятков этих машин были списаны только в 1961г. (Рис.43)

Рис.43 – Финский Т-26, музейный экспонат.

В начале ВОВ к немцам попало, вероятно, не менее 75% танков Т-26. Некоторые из них вводили в эксплуатацию под обозначением Panzerkampfwagen 737(r), вероятно, число обозначает количество машин – в это количество входили как машины с цилиндрическими башнями (Рис.44), так и более поздние варианты с коническими башнями.

Рис.44 – Танки Т-26 с цилиндрическими башнями на службе вермахта.

Румыны захватили 30 танков Т-26, но использовали только один, кажется, более поздней модификации.

Словакия обогатилась двумя Т-26, один из которых экспонировался на выставке трофейного вооружения в Братиславе.

САУ на шасси Т-26.

В 1934г. КБ Опытного з-да Спецмаштреста (з-д №185) разработало целое семейство САУ – т.н. малый триплекс – на шасси Т-26. Непосредственные работы осуществлял конструктор Г.Н. Москвин под общим руководством С.А. Гинзбурга, к делу имел отношение и П.Н. Сячинтов.

Все варианты отличались типом орудия и связанных с ним механизмов: СУ-5-1 вооружалась 76,2-мм пушкой обр. 1902/30гг. (Рис.45), СУ-5-2 несла 122-мм гаубицу обр. 1910/30гг. (Рис.46), СУ-5-3 имела 152-мм мортиру обр.1931г. (Рис.47).

76,2-мм пушка обр. 1902/30гг.

Рис.45 – Самоход СУ-5-I. Масса 10 т.

Горизонтальный угол наведения пушки составлял ±15°, вертикальный – от -5° до +60°. Пушка могла наводиться как посредством телескопического прицела, так и панорамным прицелом конструкции Герца. САУ могла перевозить боекомплект из 8 снарядов.

Ведение огня возможно с места без опор.

Средняя скорость 22-26 км/ч.

122-мм гаубица обр. 1910/30гг.

Рис.46 – Самоход СУ-5-II. Масса, вероятно, 10,2 т.

Горизонтальный угол наведения пушки составлял ±15°, вертикальный – от -5° до +60°.

Время приведения в боевое положение 3 мин.

152-мм мортира обр.1931г.

Рис.47 – Самоход СУ-5-III. Масса 10,4 т.

Углы наведения по горизонтали ±7°, по вертикали – от 0° до +72°.

Боекомплект в боевом отделении САУ не предусматривался.

Все машины семейства располагались на перекомпонованном шасси Т-26, отличавшимся перенесением моторного отделения в среднюю часть корпуса, слева от отделения управления, и размещением в кормовой части корпуса полуоткрытого боевого отделения, защищённого бронёй спереди. Толщина бронирования по сравнению с базовым танком была уменьшена — корпус собирался из листов толщиной 6 и 8 мм, и лишь защита боевого отделения имела толщину 15 мм. Экипаж САУ состоял из механика-водителя и четырёх человек орудийного расчёта. Из-за отсутствия в САУ места для размещения необходимого боекомплекта предусматривалось использование бронированного подвозчика боеприпасов, также на базе Т-26.

Опытные образцы каждой из САУ были закончены к осени 1934 года и в 1935 году прошли заводские испытания. Все три варианта СУ-5 были приняты на вооружение. Однако серийно изготавливались только СУ-5-2. В отношении двух других самоходок - по одним данным, всего было изготовлено 6 СУ-5-1 и 3 СУ-5-3, по другим — только по одному образцу каждой из них.

Заказ на первую партию машин СУ-5-2 (индекс – СУ-5), был размещен на заводе №174 и выполнен уже к лету 1936 года. Две САУ были направлены в 7-й механизированный корпус, где проходили испытания в полевых условиях. Выяснилось, что масса самоходки слишком велика для имеющейся у нее силовой установки, поэтому двигатель нужно было заменить на более мощный. К тому же военные просили увеличить боекомплект до 10 зарядов (Рис.48), усилить рессоры, обеспечить место механика-водителя вентилятором и лучше звукоизолировать глушитель.

Рис.48 – Стрельба из СУ-5-2.

Всего указано 33 пункта по улучшению. Конструкторы выполнили эти требования «лишь частично». Следующие двадцать машин могли перевозить боезапас из 8 зарядов. По другим сведениям, боекомплект довели до 4-х снарядов и 6 зарядов (заряжание осуществлялось раздельно), боевая масса машины дотянула до 10,5 т. У них были усилены рессоры, однако новый двигатель для шасси Т-26 так и не был разработан.

Самоходки СУ-5 остались в механизированных частях РККА, однако их производство было прекращено. Всего было собрано 32 единицы этой машины. (Рис.49)

Рис.49 - Батарея СУ-5 на параде в Хабаровске, 1937 год.

Впервые СУ-5 приняли участие в боевых действиях в августе 1938 года, во время конфликта в районе озера Хасан. Пять самоходок 2-й мехбригады Отдельной Дальневосточной армии (ОДВА) вели огонь по японским войскам, поддерживая танковые атаки своей бригады. Во второй раз СУ-5 участвовали в боевых действиях в сентябре 1939 года, во время Польского похода РККА. Батарея СУ-5 в составе 32-й мехбригады совершила 350-километровый марш, однако в боестолкновения не вступала. По состоянию на 1 июня 1941 года на вооружении Красной армии числилось 28 СУ-5, из которых исправными были только 16 машин. На западной границе имелось 17 таких самоходок: 9 – в Киевском Особом военном округе (КОВО) и 8 – в Западном Особом военном округе (ЗОВО). Скорее всего, все эти самоходки погибли, были уничтожены экипажами из-за недостатка топлива, или же стали немецкими военными трофеями. Об использовании САУ СУ-5 частями вермахта сведений нет. (Рис.50)

Рис.50 - Разбитая и брошенная на дороге САУ СУ-5 с демонтированным орудием.
Рядом – солдаты вермахта на марше, 1941 год.

К 1942 году все СУ-5 были сняты с вооружения РККА в связи с отказом от производства машин, созданных на базе танка Т-26 и запчастей к ним.

На базе Т-26 была разработана и зенитная САУ – СУ-6. В ноябре 1933г. задание на проектирование зенитной САУ на шасси танка Т-26 получил конструкторский отдел самоходной артиллерии завода № 185. Первоначальный проект был рассмотрен в мае 1934г., но расчеты показывали, что стандартное шасси Т-26 необходимо удлинять. В июне 1934г. в танковом КБ завода начались работы по проектированию и изготовлению удлиненного шасси Т-26 для самоходной артиллерии. Руководитель проекта С.А. Гинзбург предложил рассмотреть удлиненное шасси не только как носитель 76,2-мм зенитной пушки 3К, но также 106,7-мм тяжелой дивизионной пушки обр. 1910/30 гг., 152-мм гаубицы обр. 1909/30, а также для создания забронированного транспортера пехоты. Но эти предложения были оставлены без внимания. Компоновкой зенитной САУ занимался Л. Троянов под общим руководством П.Н. Сячинтова. (Рис.51)

Рис.51 – СУ-6, проект.

Вооружение СУ-6 составляла 76-мм полуавтоматическая зенитная пушка обр. 1931г. (3К) с длиной ствола 56 калибров, размещавшаяся на тумбовой установке в средней части танка, в полуоткрытом боевом отделении, на марше, защищавшимся откидными бортами. Пушка имела горизонтальный угол обстрела 360°, вертикальный — от -5° до +82°. Высота линии огня составляла 2445 мм. Боекомплект состоял из 48 выстрелов. Для самообороны ЗСУ оснащалась двумя пулемётами ДТ-29 в лобовом и кормовом откидных листах.

По сравнению с базовым танком, корпус САУ, собиравшийся из бронелистов толщиной 6—8 мм, был увеличен - между тележками подвески добавлен дополнительный каток с индивидуальной пружинной подвеской, а в состав всей подвески введена гидравлическая система её блокировки при стрельбе.

В 1935 году опытный образец СУ-6 (Рис.52) был изготовлен.

Рис.52 – СУ-6.

Масса машины составила 11 тонн. Заводские испытания СУ-6 проходила с 12 сентября по 11 октября 1935 г. Машина прошла 180 км и сделала 50 выстрелов. В выводах комиссии отмечалось следующее: «На основании проведенных испытаний можно считать, что образец вполне подготовлен к полигонным испытаниям. Дефектов и разрушений не обнаружено, кроме разрушения одного опорного катка».

13 октября 1935г. СУ-6 поступила на НИАП. Испытания шли в сложных погодных условиях, машину преследовали частые поломки, и потому тестирование затянулось до декабря. СУ-6 зачетно прошла 750 км (всего до 900 км) и сделала 416 выстрелов. При стрельбе с ходу при движении по лугу со скоростью 7-10 км/ч было выполнено 8 выстрелов с дистанции 400-500 метров по щиту и при этом ни один снаряд в цель не попал. Кучность стрельбы в начале испытаний была удовлетворительной, а в конце – неудовлетворительной, как с включенными, так и с выключенными рессорами. Поэтому комиссия пришла к выводу, что выключение рессор не влияет на кучность, и этот механизм следует исключить. Кроме того, в отчете по итогам полигонных испытаний отмечались малая мощность двигателя и неэффективность охлаждения (двигатель перегревался после 15-25 километров пробега по пересеченной местности), неудовлетворительная прочность опорных катков и рессор подвески, а также низкая устойчивость всей системы при преодолении препятствий.

При выстреле СУ-6 подпрыгивала на высоту до 170 мм при стрельбе с углом возвышения 0°, а также откатывалась назад до 210 мм. При каждом выстреле отмечалась сбиваемость наводки до 15′ при угле возвышения +85°. Кроме того, расчет СУ-6 (5-6 чел) в походном положении полностью на САУ не помещался, и установщики дистанционных трубок должны были ехать на машине сопровождения. Все эти факторы привели к тому, что СУ-6 признали непригодной для сопровождения мотомеханизированных колонн.

Тем не менее, в марте 1936 года на заводе №185 успели заложить установочную партию из 14 машин. Позднее (летом 1936г.) 10 из них планировали приспособить для установки 37-мм автоматического зенитного автомата Шпитального, но в январе 1937 года от этого варианта также отказались, поскольку выпуск этого типа орудий налажен не был. Чтобы заложенные машины не простаивали без дела 13 марта 1936 года был издан приказ №0К-58сс, согласно которому четыре 76-мм зенитные САУ предполагалось использовать для обучения личного состава.

К январю 1937 года четыре шасси СУ-6 были собраны, а остальные находились в разных стадиях готовности в цеху завода № 185. Их дальнейшая участь оказалась неопределенной, поскольку П.В. Сячинтов был арестован и работы по самоходным установкам затормозились. Судьба самоходок была решена в 1938 году, когда на имя начальника 2-го отдела АУ РККА поступило донесение «по вопросу хранения и использования СУ-6», где, в частности, говорилось следующее: «Прошу вашего распоряжения вонепреду Ленинградского завода подъёмных сооружений о передаче на длительное хранение в склад АУ задела (неоконченной продукции) по всем машинам СУ-6, изготовленного Ленинградским заводом подъёмных сооружений им. т. Кирова, согласно с договором с АУ РККА от 28.8.1936 г. по чертежам завода на длительное хранение. Иначе придется платить заводу за длительное хранение упомянутого. Опрос дальнейшего использования четырех переданных готовых машин СУ-6, предназначенных под 76-мм зенитную пушку обр.1931 г., выясняется, о чем будет Вам сообщено дополнительно. Председатель Арткома АУ РККА Комдив Грендаль». Таким образом, готовые машины СУ-6 отправились на склады.

Встречается информация, что в блокадном Питере в конце 1941г. собрали 12 или 14 СУ-26. На шасси Т-26 устанавливали 76-мм полковую пушку обр.1927г. за поворачивающимся П-образным щитом. (Рис.53)

Рис.53 – СУ-26.

Сообщается, что три таких машины находились на вооружении до конца 1944г.

Шасси Т-26 под САУ пытались приспособить немцы. В конце 1943 немцы в полевых условиях установили 10 пушек Pak 97/38 (Рис.54) на шасси трофейных танков Т-26.

Рис.54 - Pak 97/38. Французская качающаяся часть 75-mm mle 1897 на лафете Pak 38.

Получившаяся противотанковая САУ названа 7,5 cm Pak 97/38(f) auf Pz.740(r). САУ поступили на вооружение 3-й роты 563-го противотанкового батальона. 1 марта 1944г. их вывели из эксплуатации.

Машины на шасси однобашенных Т-26.

В 1936г. на обновленной базе Т-26 проектировалось несколько вариантов транспортеров: легкий гусеничный транспортер ТП-26 и легкий гусеничный транспортер ТБ-26.

ТП-26 предназначался для транспортировки 11 чел. Бойцов с полным вооружением. Для десанта предусматривались термосы с питьевой водой (всего на 3 литра), аптечка, сетка для имущества, турельная установка для стрельбы по воздушным целям, люк-лаз наверх, люк-лаз в днище, вентилятор, «дверцы для вылезания с боков». (Рис.55)

Рис.55 – ТП-26.

Масса машины 8,5 т., вооружение 3 пулемета.

Для доставки боеприпасов предложили ТБ-26, массой 9 т. (Рис.56)

Рис.56 – ТБ-26.

Обе машины существовали в опытных образцах.

Очень необычно выглядит еще один вариант заправщика на шасси Т-26, в документах того времени его называли ТЦ-26, сейчас встречается ТР-26Ц. (Рис.57)

Рис.57 – ТЦ-26.

Машина создана весной 1936г. на з-де №174. Масса 10 т. Машина представляла собой шасси танка Т-26 с установленной на месте подбашенной коробки металлической цистерной, емкостью 1900 литров с насосом для перекачки топлива. За нею находились два пенных огнетушителя. Экипаж машины состоял из двух человек, машина вооружалась пулеметом ДТ, установленного в бронированном выступе слева от механика-водителя.

В ходе испытаний у ТЦ-26 выявился основной недостаток - малая мощность двигателя, большая нагрузка на ходовую часть, пониженные динамические характеристики и проходимость. Кроме того, довольно очевидно, что небронированная цистерна с горючим являлась прекрасной мишенью. Несмотря на это, руководство АБТУ РККА в июне 1936 года, еще до окончания испытаний, приняло решение изготовить «сверх танковой программы 1936 года» 90 танков-цистерн. Однако в 1937 году все работы по созданию транспортеров на шасси танка Т-26 были прекращены.

На шасси Т-26 разрабатывались самоходные наблюдательные пункты.

Встречается, что в 1934г. силами КБ военного склада №37 на базе Т-26-Т соорудили версию «наблюдатель» (ТН-26 или ТНП). В машину установили радиостанцию, прикрепили поручневую антенну. Экипаж 3 чел. Из альбома з-да №185 следует, что вариант разработали (в 1934г.) и построили (в 1935г.) на з-де №185, при этом указывается, что образец переделан, вероятно, из однобашенного Т-26. (Рис.58)

Рис.58 – ТНП.

В июне 1939г. НИИ №22 и слушатели артиллерийских курсов переделали ТН-26 (ТНП) в бронированный самоходный наблюдательный пункт БСНП. (Рис.59)

Рис.59 – БСНП.

В 1937г. специалистами склада-мастерской №37 в Москве на основе проекта, предложенного в октябре 1933 г. заведующим фотокинокабинетом этого склада В.И. Успенским был разработан «фото-танк» Т-26ФТ. Базовой машиной являлся однобашенный танк Т-26. Т-26ФТ предназначался для кинофотосъемки полосы обороны противника при проведении разведки. Он позволял производить съемку объектов, маршрута движения и панорамы местности как с места, так и с хода. Опытный образец машины был изготовлен в конце 1937г. (Рис.60)

Рис.60 – Т-26ФТ.

Масса 9,4 т. Экипаж 3 чел. Характеристики подвижности танка Т-26ФТ были сохранены на уровне базовой машины. Машина отличалась от линейного танка Т-26 отсутствием пушечного вооружения, был оставлен только 7,62-мм пулемет ДТ с боекомплектом 441 патрон (7 дисков). Для маскировки вместо 45-мм пушки прикрепили ее деревянный муляж. Танк имел два специальных отделения: отделение съемки - в башне танка и отделение обработки снимков - в средней части корпуса сзади механика-водителя.
Для объектива фотоаппаратуры в левой боковой стенке башни были сделаны два отверстия диаметром 80 мм с закрывавшимися броневыми задвижками, замаскированными снаружи. Левый и правый боковые триплексы были смещены назад - ближе к оператору. Нa крыше башни был оставлен одни входной люк, так как на месте левого входного люка размещался перископ наблюдения. Из-за размещения входных отверстий объективов фотоаппаратуры место крепления поручневой антенны было изменено. В отделении съемки размещались кинофотоаппаратура; перископ, связанный синхронно с кинофотоаппаратурой; радиостанция; 7,62-мм пулемет ДТ с боекомплектом; щиток сигнализации и контроля работы аппаратуры; электродвигатели приводов киноаппаратуры и броневых заслонок тяжелого фотоаппарата; сиденье оператора; измененный механизм поворота башни с электродвигателем и контрольным прибором угла поворота. Тяжелый фотоаппарат устанавливался в башне слева с направлением объектива пол углом 45° от оси канала ствола пушки и был подвешен в четырех точках, имевших специальную амортизационную подвеску. С помощью специального тросового механизма можно было изменять углы наклона фотоаппарата к горизонту в секторе +15°. Фотоаппарат представлял собой полуавтомат с двумя конусами, рассчитанными на съемку с экспозицией 1/90, 1/180, 1/375, 1/750, с тремя светофильтрами и двумя объективами «Индустар» Ф-300 и Ф-210. Размер фотопластинок 90x150 мм. Фотоаппарат имел специальную кассету, емкостью 20 фотопластинок. При необходимости негативы могли быть обработаны непосредственно в танке. В отделении обработки фотоснимков размешались: навигационный прибор с гироскопическим компасом «Аншютц», увеличитель, проявочный стол, бачки, химикаты для обработки, сушильный шкаф, щиток с приборами и сиденье оператора. Навигационный прибор обеспечивал фиксацию положения танка в момент съемки и направление съемки, а также производил прокладку курса танка на карте масштаба 1:50000. Отметка об изменении курса танка производилась вручную по сигналу от механика-водителя (с помощью светосигнального прибора) по углу указателя гироскопа. (Рис.61)

Рис.61 – Навигационный прибор танка Т-26ФТ.

В январе-феврале 1938г. танк прошел полигонные испытании. На вооружение Т-26ФТ принят не был.

Во второй половине 1930-х 50 однобашенных Т-26 переделали в артиллерийский тягач Т-26-Т (Т-26Т) с брезентовым верхом.

Отдельно пытались использовалась ходовую часть Т-26 – без моторно-трансмиссионной группы – в качестве орудийной повозки Б-29. Пишут, что Б-29 являлась общей для стволов 152-мм пушки Б-30 и 203-мм гаубицы Б-4. (Рис.62)

Рис.62 – Б-29.

Приводится цитата из документа, проливающая свет на характеристики данной платформы: «… при эксплуатации ствольных повозок Б 29, изготовленных заводом «Большевик», постоянно летели траки на гусеницах. Тяговое усилие при стягивании с места Б 29 достигало 1250 кг. Для сравнения, колесная повозка со стволом Бр 10 имела тяговое усилие 250 кг. При гололедице повозку Б 29 могли тянуть лишь два «Коминтерна» цугом, а у одного лишь проскальзывали гусеницы».

Упоминают также о варианте Бр-6 для транспортировки 152-мм пушки. (Рис.63)

Рис.63 – Бр-6.

Количество построенных гусеничных повозок под артиллерийские стволы неизвестно, но допускают, что они находились на вооружении одной из частей артиллерии ГК. Не исключено, что их могли использовать в начале ВОВ. (Рис.64)

Рис.64 – Утверждается, что на фото Бр-6. Ствол орудия разорван.